– Правда.

– Ты сам захотел приехать?

– Да.

– Ну, ты считаешь, что сам захотел приехать. Но на самом деле это он.

– Афтурганга?

– Да. Он позвал тебя издалека.

– Почему?

– Может, что-то хочет тебе поведать. Я откуда знаю, Берг? Но одно точно могу тебе сказать, если тебя вызывает сам афтурганга, лучше подчиниться. Удачи тебе, Берг, не знаю, встретимся ли мы еще.

– В таком случае оставлю тебе сигареты, – сказал Адамберг, положив свою пачку ему на колени, рядом с треской.

После рассказа Рёгнвара они все пребывали в нерешительности, а рыбаки глядели им вслед, словно прощаясь навсегда. Повисшие в воздухе фразы, вопросы, оставшиеся без ответа, пустые разговоры, и так до самого обеда.

– Надо плотно поесть, – сказал наконец Адамберг.

– Ты не уверен, что наша затея удастся? – улыбнулся Вейренк.

– Конечно уверен, раз уж сам афтурганга меня пригласил. Это большая честь. Я даже как-то успокоился.

– Он не преминет выкурить с вами по сигаретке, комиссар, – сказала Ретанкур. – Сядет, весь такой в серой чешуе и с черепом вместо головы, и любезно расскажет, что случилось с той группой. Как он сожрал легионера, как он сожрал мадам Мафоре, как он бы их всех сожрал, если бы туман не рассеялся.

– Из чего следует, что он заказывает туман не больше чем на две недели.

– Этого вполне достаточно.

– Данглар пишет, что сегодня к нему заходил Брюнет, – сказал Адамберг, посмотрев в телефон. – Хотел меня видеть. Срочно.

– И что? – спросил Вейренк.

– Ничего. Данглар ответил, что я в отъезде по семейным обстоятельствам. Но ни с кем другим он говорить не пожелал.