Они зашагали по обочине вдоль дороги. Амос сунул руки поглубже в карманы куртки.

Марс то и дело бросал на него тревожные взгляды.

– Ну же, мужик, нечего играть со мной в молчанку. У меня внутри все горит.

Набрав в грудь побольше воздуха, будто перед нырком в холодную воду, Декер пустился в рассказ о том, что удалось разузнать. Надо отдать Марсу должное, он не обмолвился ни словом, пока Амос не подтолкнул его:

– Ну?

– Что я должен сказать?

– Не знаю. Что-нибудь.

Мелвин остановился, и Декер за ним. Оба пристально смотрели друг на друга.

– Яснее ясного, что на самом деле я ничегошеньки о своих родителях не знаю, – признался Марс. – Поэтому то, что ты мне только что рассказал, наверное, черт возьми, может быть правдой.

– Тебе не приходит в голову какая-нибудь причина, по которой отец мог подставить тебя за убийство?

– Вот так прямо с ходу – ни хрена, – рявкнул Марс. – Как бы ты ответил, если б тебе кто-нибудь задал такой вопрос про твоего старика?

– Я был бы вне себя, как и ты сейчас.

– Ну, вот и получай.

Мелвин снова побрел вдоль дороги, и Декер подстроился под его темп.

Мимо пронесся грузовик, потом легковушка. Они отошли подальше от дороги и скоро уже шагали по краю кювета.

Не поднимая глаз от земли, Марс поинтересовался:

– Если это был не батин труп, как по-твоему, второй был мамин?

– У меня нет фактов в подкрепление этого мнения, но при прочих равных, я думаю, что это была твоя мать. Одного пропавшего без вести в маленьком городке уже хватает с лихвой. Двое для полиции уже как красный флаг, особенно если следом появляются два обугленных трупа.

– Значит, отец просто убил ее? А потом сжег? Как он мог? В смысле, я знаю, что он любил ее. Если я что о нем и знаю, то как раз это!