— Да, это действительно неприятная ситуация, — согласился Олссон и сделал попытку подняться.

— Пожалуй, мне надо переговорить с профсоюзом и с его помощью позаботиться о заявлении по поводу ложного доноса, — сказал Бекстрём.

— В отношении пострадавшей? — спросил Олссон.

— Нет, в отношении чуда в розовом наряде. Я не думаю, что у вас есть пострадавшая, — сказал Бекстрём. — Так что поразмысли на досуге над этим делом, — предложил он щедро.

— О чем ты? — спросил Олссон нервно.

— Надо ли нам заявлять на нее, — объяснил Бекстрём. — На бабу в розовом.

«Пораскинь же мозгами, придурок».

— Это, конечно, не понадобится, — сказал Олссон и поднялся.

— И что сказал Бекстрём? Он нашел какие-то доводы в свою защиту? — поинтересовался комиссар полиции лена пять минут спустя.

— Он выглядит так, словно ничего не понимает, — сказал Олссон и покачал головой. — Считает, что нам надо обвинить Моа Хьертен в ложном доносе. Подумывает еще обратиться в профсоюз.

— Но неужели это может понадобиться? — простонал комиссар полиции лена. — Ты, кстати, разговаривал с пострадавшей?

— Только по телефону.

— И что она сказала?

— Она вообще не желает разговаривать об этом деле и не собирается писать заявление в полицию, — сообщил Олссон. — Но я все равно готов поклясться, что дело не чисто.

— Угу, конечно, — кивнул комиссар полиции лена. — Подобное нередко случается, но речь ведь идет о нашем коллеге, и, если пострадавшая сейчас отказывается помогать, я не понимаю, как нам разобраться с ситуацией. Поправь меня, если я ошибаюсь, но не на Хьертен же напал Бекстрём?

— Тебе надо поговорить с новым шефом Бекстрёма, — предложил Олссон. — С Юханссоном.

— Ты имеешь в виду Ларса Мартина Юханссона, нашего нового главкримпа? — уточнил комиссар.

— Да, точно, — подтвердил Олссон. — Он ведь узнает обо всем рано или поздно.

— Я обещаю подумать над этим делом, — сказал его начальник.