В тишине обратного отсчета она слышала музыку, доносившуюся из квартиры. «Пинк Флойд»? Она ненавидела «Пинк Флойд». Нет, не так: она просто питала глубокое недоверие к людям, которым нравился «Пинк Флойд». Бьёрн сказал, что ему нравится только одна песня «Пинк Флойд», достал альбом с картинкой, похожей на волосатое ухо, сказал, что песня была записана еще до того, как они прославились, и проиграл ей классический блюз, сопровождавшийся собачьим воем, из тех, что используют в телешоу, когда другие идеи заканчиваются. Бьёрн сказал, что он мгновенно амнистирует любую композицию с более или менее приличной игрой на бутылочных горлышках, и тот факт, что в ней не имелось партии двойных бас-барабанов, хриплого вокала и восхваления черных сил и изъеденных червями трупов, как нравилось Катрине, тоже был плюсом. Она скучала по Бьёрну. Здесь, когда Фалькейд загибал последний палец в сжатый кулак и когда они замахивались тараном, который должен был пробить дверь в квартиру того, кто за последние семь дней убил по меньшей мере четверых, а скорее всего, пятерых, она думала о мужчине, которого бросила.

Раздался грохот, когда замок и дверь были выбиты внутрь квартиры. Третий человек забросил внутрь световую и звуковую гранату, и Катрина Братт закрыла уши руками. Бойцы «Дельты» отбрасывали тени в коридоре в луче света, проникшем из квартиры, это Катрина успела заметить за ту долю секунды, что предшествовала двум последовавшим ударам.

Трое мужчин вошли в квартиру, приставив к плечам МР-5, четвертый остался стоять снаружи, нацелив оружие на дверной проем.

Она отняла руки от ушей.

Световая и звуковая граната не заглушила «Пинк Флойд».

– Чисто! – Голос Фалькейда.

Полицейский, стоявший снаружи, повернулся к Катрине и кивнул.

Она сделала вдох и направилась к дверям.

Катрина вошла в квартиру. После разрыва гранаты в воздухе висел слабый дым, но, как это ни удивительно, он почти ничем не пах.

Коридор. Гостиная. Кухня. Первое, что ее поразило: все казалось совершенно нормальным. Как будто здесь жил обычный чистоплотный человек, любящий порядок. Он готовил еду, пил кофе, смотрел телевизор, слушал музыку. С потолка не свисали мясницкие крюки, на обоях не было брызг крови, на стенах не были развешаны газетные вырезки со статьями об убийствах и фотографиями жертв.

И ее осенило. Аврора ошиблась.

Она бросила взгляд на открытую дверь в ванную. Комната была ободранной, занавеска в душе отсутствовала, здесь не имелось никаких туалетных принадлежностей, за исключением одной вещи, лежавшей на полочке под зеркалом. Катрина шагнула внутрь. Это оказалась не туалетная принадлежность. На металле виднелись черные пятна краски и коричнево-красная ржавчина. Железные зубы были сомкнуты и образовывали зигзаг.