— Ага. Много раз.

Я взглянул на Шая, вопросительно подняв бровь.

— Сказала-сказала, — подтвердил он.

— Приятно слышать, — заметил я. — Мне нравятся хорошие манеры.

Холли с угрюмым видом поднялась со стула.

— Папа…

— Холли, милая, ступай вниз, — сказал я. — Доделаешь математику у бабушки. Если она спросит, где дядя Шай и я, скажи, мы скоро спустимся. Хорошо?

— Хорошо. — Холли медленно собрала вещи в портфель. — Больше ничего не говорить?

— Больше ничего, милая, — кивнул я. — Мы с тобой потом поговорим. А сейчас иди скорей.

Холли еще раз оглядела стол между нами, пытаясь постичь больше, чем под силу любому взрослому. На ее лице читалась такая путаница раздрызганных чувств, что за одно это мне захотелось прострелить Шаю колено. Холли на секунду прижалась к моему боку плечом; мне хотелось обнять ее, чтобы кости затрещали, но вместо этого я легонько потрепал ее мягкие волосы и подтолкнул к двери. Легкая, как феечка, моя дочь сбежала вниз по толстому ковру. Из родительской квартиры донесся приветствующий хор голосов.

— А я-то удивлялся, почему у нее деление в столбик вдруг так хорошо пошло, — заметил я, захлопывая дверь. — Правда, забавно?

— Она же не дура, — сказал Шай. — Ей только нужно немного помочь.

— Да, я знаю. Но помог именно ты, за что тебе большое спасибо. — Я уселся ка стул, оттащив его подальше от яркого снопа света и от Шая. — Милая квартирка.

— Ага.

— Помню, у миссис Филд на стенах висели портреты отца Пио, а пахло гвоздичными леденцами. Честно говоря, все изменилось в лучшую сторону.

Шай расслабился и поудобнее устроился на стуле, но мышцы на его плечах бугрились, как у леопарда, готового к прыжку.

— Где же мои манеры? Я же тебе выпить не предложил! Виски будешь?

— А как же? Перед ужином для аппетита в самый раз.

Шай, откинувшись на стуле, дотянулся до буфета и вытащил бутылку и два стакана.

— Лед?