Сперва Дуфф даже не услышал выстрела.

Малькольм упал навзничь, а громкоговоритель отлетел в сторону.

Дуфф с Флинсом бросились на Малькольма и прикрыли его. Дуфф приложил руку к его шее, пытаясь нащупать пульс.

– Все в порядке, – простонал Малькольм, – со мной все в порядке. Он попал в громкоговоритель.

– Когда ты приказал заткнуть ему рот, я думал – навсегда! – крикнул Сейтон. – Теперь они решат, что мы слабаки.

– Ошибаешься, – возразил Макбет, – сейчас они поймут, что мы не шутим, но действуем расчетливо. Убей мы Малькольма, у них появился бы повод обрушить на нас всю свою справедливую ярость. А сейчас им придется выжидать.

– Думаю, они все равно на нас набросятся, – сказал Олафсон. – Смотрите, наш родной «зондерваген». Едет прямо на нас.

– Ну, значит, будем действовать. Комиссар полиции вправе защищаться. Сейтон?

– Что?

– Пусть малышка «Гатлинг» с ними побеседует.

Дуфф выглянул из-за Берты. Бронемашина медленно приближалась к «Инвернессу», а из выхлопной трубы валил черный дым. Чудо немецкого автомобилестроения, стальной корпус и пуленепробиваемое стекло. Рикардо избрал обычную тактику захвата. Шесть добровольцев из гвардии должны были подъехать к входу в казино, бросить в окно шашки слезоточивого газа, выбить дверь и, надев противогазы, захватить здание. Наиболее критичным моментом операции представлялись те секунды, когда гвардейцы выскакивают из машины и бегут к окну. Речь шла о нескольких секундах, однако на это время все остальные готовились открыть огонь, которых помог бы защитить гвардейцев.

Рация Малькольма зашипела, и оттуда послышался голос Рикардо:

– Огонь на подавление: три секунды – две – одна…

– Огонь! – скомандовал Малькольм.

Спрятавшиеся за машинами выстрелили, и этот звук напомнил Дуффу барабанную дробь. Только барабан маловат, – подумал Дуфф. Их барабанная дробь тотчас же утонула в раздавшемся со стороны «Инвернесса» вое.

– Боже милостивый… – пробормотала Кетнес.

Сперва пыль и мусор перед «зондервагеном» взметнулись крошечными фонтанчиками вверх, а потом пули застучали по капоту, лобовому стеклу и крыше броневика. Со стороны казалось, будто «зондерваген» упал на колени.

– Шины, – догадался Флинс.

Броневик продолжал двигаться вперед, но медленнее, словно преодолевая сильный ветер.