– Что случилось?
– Я… я должен кое-что ему рассказать. – Роберт начал разворачивать машину. – Я стоял за сценой, когда он собирался играть, и знаю, что случилось. Грета была перед ним, она играла первой…
– Ты там был?
– Погоди, – перебил Роберт. – Я все слышал, я… к гибели Греты Аксель не имеет никакого отношения…
Он так разволновался, что снова остановил машину. С посеревшим лицом он повернулся к Беверли и прошептал:
– Прости, но мне надо…
– Ты уверен?
– В чем?
– Ты уверен, что Аксель не виноват?
– Да.
– Тогда что там случилось?
Роберт смахнул слезы и задумчиво открыл дверцу.
– Дай мне минуту, я должен… должен поговорить с ним, – тихо сказал он, вышел и остановился на тротуаре.
Могучие липы на Свеавеген бросали семена, плясавшие в лучах солнца, на машины и людей. Роберт вдруг широко улыбнулся сам себе, вынул телефон и набрал номер Акселя. После трех гудков его улыбка увяла, он снова сел в машину, не отрывая телефон от уха. Прервал вызов, чтобы проверить номер, и только тут обнаружил, что Беверли исчезла. Роберт огляделся, но ее нигде не было. Грохотали грузовые машины и автобусы, студенты на дешевых автомобильчиках с шумом проносились по площади Сергельсторг. Роберт захлопнул дверцу, завел мотор и медленно поехал вдоль тротуара, высматривая Беверли.
94 Шуршит белый пластик
94
Шуршит белый пластик
Аксель не знал, как долго простоял у окна, глядя вслед Роберту и Беверли. Машина давно уже скрылась из виду. Мысли вертелись вокруг того, что случилось. Аксель заставил себя прекратить думать о прошлом, подошел к музыкальному центру, поставил пластинку Боуи,