– Ну… папа…

Улле рассмеялся и посветил фонариком на облезлую дверь с ржавой ручкой. Георг громко постучал в окно и отошел.

– Заходим. – Улле жестом велел сыну спуститься с веранды и взялся за ручку.

Он уже собрался открыть дверь – и тут в доме зажегся теплый свет. Серое окно прихожей вдруг осветилось, словно приглашая войти. Дверь открыла элегантная женщина с повязанными шарфиком волосами и с керосиновым фонарем в руке. Она как раз застегивала желтый плащ; женщина со спокойным удивлением посмотрела на полицейских.

– Боже мой. А я думала, это электрик, – у нас света нет, – сказала она. – Что случилось?

– Мы получили тревожный вызов из этого дома, – ответил Улле.

– Как это? – Женщина посмотрела на полицейских.

– В доме действительно все в порядке? – уточнил Георг.

– Да… думаю, да, – обеспокоенно ответила женщина. – А что это был за вызов?

Ступеньки скрипнули, когда Георг сделал шаг вперед. От женщины сильно пахло потом, ее шея была чем-то запачкана.

Сам не зная почему, он обернулся и посветил фонариком на темный фасад дома.

– Звонил мужчина. Кто еще, кроме вас, есть в доме?

– Только Эрик… Неужели это он звонил? У моего мужа синдром Альцгеймера…

– Мы хотели бы поговорить с ним, – сказал Улле.

– А завтра не получится? Он только что принял донепезил.

Женщина подняла руку, чтобы отвести волосы со лба. Ногти были черными, словно она рылась в земле.

– Всего на минуточку, – настоял Улле и перешагнул порог.

– Лучше не надо, – заметила женщина.

Оба полицейских заглянули в прихожую. Бурые обои, на вытертом линолеуме тряпичный коврик. На стене изречения из Библии, верхняя одежда аккуратно висит на плечиках. Увидев, как отец входит в прихожую, Георг вздрогнул и обернулся на машину. Насекомые слетелись на яркий свет фар и кружились, словно пойманные в ловушку.

– И все-таки мы должны просить разрешения поговорить с вашим мужем, – сказал Улле.