– Правда, должны? – вполголоса спросил Георг отца.

– Мы получили тревожный сигнал, – продолжал Улле, обращаясь к женщине. – Прошу прощения… но такова процедура, мы обязаны войти в дом.

– Это ненадолго, – уверил Георг.

Они тщательно вытерли ноги о половик. Спираль липучки от мух свисала с того же крюка, что и лампа на потолке. Полоска, словно черным мехом, была покрыта сотнями прилипших мух.

– Подержите, пожалуйста, – сказала женщина, передавая Улле керосиновый фонарь.

Свет фонаря трепетал на стенах. Георг ждал за спиной у отца, женщина обеими руками надавила на дверь, ведущую в темную кухню. В прихожей раздался певучий металлический звук. Георг слышал, как женщина, входя на темную кухню, рассказывает о болезни мужа. Из открывшейся двери потянуло вонью. Улле кашлянул и последовал за женщиной, держа лампу.

Желтый свет заметался по хаосу, царившему на кухне. Везде битое стекло, кастрюли и старые инструменты. Грязный пол – в пятнах свежей крови, брызги крови – высоко на дверцах шкафчиков.

Улле повернулся к сыну, который шел за ним, – и тут дверь захлопнулась от сильного сквозняка. Дверь ударила Георга прямо в лицо. Его отбросило назад, и он ушибся головой о пол прихожей.

Улле уставился на дверь, увидел толстую пружину, посмотрел на ноги сына, торчавшие между дверью и косяком.

Когда он обернулся, у женщины в руках уже был топорик с длинным топорищем. Улле не успел отшатнуться, она нанесла удар. Лезвие вошло ему в шею наискось. Он отшатнулся в сторону и увидел, как брызги крови летят на плащ женщины. Когда она выдернула лезвие, Улле качнулся следом. Женщина сделала шаг, чтобы удержаться на ногах.

Спокойно забрав у него лампу, женщина поставила ее на мойку, после чего снова вскинула тяжелый топорик на плечо.

Улле хотел позвать сына, но лишился голоса; он почти потерял сознание, черное пятно расплылось перед глазами. Поднеся руку к шее, он ощутил, как кровь льется под рубашку, попытался вытащить пистолет, но пальцы не слушались.

Женщина рубанула снова, и стало черно.

За дверью, в прихожей Георг открыл глаза и огляделся. Он лежал на полу, на лбу кровоточила рана.

– Что за черт? – выдохнул он.

Дрожащими пальцами он ощупал нос и окровавленный лоб.

– Папа? – позвал он и увидел, что ноги зажаты дверью.

Щиколотка наверняка сломана, но боли, как ни странно, не было. Он потянулся и понял, что не чувствует пальцев ног.

Георг в смятении взглянул на потолок, увидел, как покачивается над головой спираль липучки. Услышал глухие удары на кухне, приподнялся на локтях, но ничего не увидел в дверную щель.