– Пластинки внутри коробочки… Это был не тот препарат, что на этикетке.

– Это были гормоны или нет?

– Я больше ничего не знаю!

Натали Катсафьян разрыдалась. Одного только свидетельства этой женщины было бы достаточно, чтобы отправить Сильви Симонис на двадцать лет в тюрьму или психиатрическую лечебницу, в отделение для буйнопомешанных. Я чувствовал, что буквально посерел. Мои внутренности превращались в прах, а рот наполнялся пеплом.

Теперь Сильви Симонис представала убийцей. Мозаика была та же и составлена из тех же кусочков, но портрет получался совсем другой: настоящая Медея, более реальная, чем миф о ней.

Я положил руки женщине на плечи и шепотом произнес молитву. От всей души я молил Господа даровать ей покой и освободить от мук совести. Поднявшись, я уже взялся за дверную ручку, когда мне в голову пришла еще одна мысль.

Я порылся в кармане пиджака и вынул фотографию Люка. Медсестра посмотрела на снимок, и ее рыдания усилились.

– О Господи!

– Вы его знаете?

– Да, он приходил и задавал вопросы, – проговорила она сквозь икоту.

Меня словно ударили в солнечное сплетение. Впервые в этом проклятом городе кто-то узнал Люка.

– Когда это было?

– Не знаю. Летом. Кажется, в июне.

– Он расспрашивал вас о Сильви Симонис?

– Да… Хотя нет. Об этом он знал больше вас. Ему нужны были доказательства. Он догадался, что алиби с больницей яйца выеденного не стоит, и говорил, что такое уже было в каком-то знаменитом деле. Кажется, Франсиса Ольма.

Точно. В мае 1989 года Франсис Ольм был признан невиновным в убийстве пятидесятилетней женщины в окрестностях Бреста. Он якобы находился в то время в Медицинском центре имени Ленека в Кимпере. И подтверждалось это записями показаний термометра. Позже алиби было опровергнуто. Внутренний голос произнес: «Люк – лучший полицейский, чем ты».

– Что вы ему сказали?

– То же, что и вам.

Я открыл дверь и вышел в коридор. Мозг сверлила одна мысль: Люк Субейра нашел-таки в Сартуи своего дьявола. И имя этого дьявола – Сильви Симонис.