– А потому, что это место преступления. В этой комнате была убита Грета Фред.

Юнас

Юнас

В субботу над виллой Клоссов небо было серым и скучным. Солнце с трудом пробивалось сквозь мутное, душное марево. На горизонте, над континентом, громоздились сизые облака. И ни ветерка. Вода в проливе, гладкая, как зеркало, отливала опасным ртутным блеском. Все предвещало шторм.

Юнас весь день не выпускал кисть из рук: олифил веранду тети Вероники. И в четверть восьмого была проолифлена последняя доска. В банке с китайским маслом осталось совсем чуть-чуть.

Тетя ему уже заплатила: вручила конверт, который он тут же спрятал под подушку где уже лежали деньги дяди Кента. Он теперь богатый человек.

Юнас посмотрел на небо – на месте солнца было белое пятно, очень яркое, но смотреть можно. Аккуратно собрал кисти, положил шлифовальную машинку в коробку и отнес в кладовку. Долго же ему теперь не захочется не только брать в руки, а даже смотреть на кисть и шкурку. Ла и красивая, сияющая живой желтизной веранда уже не радовала. Ладно. Заработал он на этом деле прилично, а завтра тетя Вероника обещала отвезти их с отцом на станцию после ланча.

Мате уже уехал – утром дошел до шоссе и сел на автобус в Кальмар.

Юнас поехал на велосипеде к Лавидссонам, попрощаться. Кристофер и его родители были на месте, а Герлофа он не застал – сказали, что тот теперь живет в доме престарелых.

Возвращался он уже на закате, и даже себе самому не мог объяснить, почему так огорчился, что не удалось попрощаться с Герлофом.

Скоро лету конец. Но в домике по-прежнему душно, и Юнас оставил дверь открытой – впустить ночной воздух, хотя он и не намного прохладнее. Посмотрел последний раз на часы – почти десять.

В саду было темнее, чем обычно, – кто-то погасил фонари у бассейна и на входе. Но сигнализация включена – тут и там подмигивают зеленые неяркие диоды.

Он забрался в постель и прислушался к не прекращающемуся ни на секунду стрекоту сверчков, похожему на многократно усиленный звук закончившейся виниловой пластинки. Нельзя сказать, что ему будет не хватать этого стрекота, но в волнообразном звонком шорохе было что-то успокаивающее, даже убаюкивающее.

И вдруг сверчки затихли. Ненадолго – тут же заскрипели опять, будто кто-то поднял адаптер на проигрывателе и опять опустил.

Как будто их что-то испугало – замолкли, решили, что никакой опасности нет, и возобновили свою ночную работу. Может, прошел какой-то зверь. Косуля. Или даже лось – они иногда забредают в поселок. А может, кто-то из взрослых.

Он лежал на спине. К ночи немного прояснилось. В окно светила круглая мутная луна. Она повисла над берегом, казалось, до нее можно дотянуться. Может, на сверчков тоже действует полнолуние. Может, они, как и люди, ощущают смутную, томительную и чем-то приятную тоску.