– Да меня вообще-то не командировали.

– А вот это верно. Ни на какой «Роллинг стоун» ты не работаешь. И на «Мелоди мейкер» тоже, и ни на какую другую хрень. «Нью-Йорк таймс» та – да, та может отрядить сюда своего репортера на год, но никак не журнал, что любит печатать у себя на обложках жопников. Я думаю, ты здесь все-таки ради черной манды. Как тебе, кстати, эта Аиша? Хорошо ублажает? Мохнага до конца еще не растрахана?

– Да что…

– Похоже, белый малый, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне.

– Аиша, она… она мне не подруга.

– Да уж куда ей. Малые вроде тебя черных баб для этой цели не держат. Они вам не для дружбы, а больше для дрючбы.

– Для этой цели у меня женщин нет вообще.

Джоси Уэйлс смеется сипом, словно цедя его сквозь зубы. Не как Папа Ло: тот откидывает голову и выталкивает смех нутром, из глубины объемистого живота.

– Ай, хорошо сказал! Спиши слова.

– Я здесь всю неделю.

– Не, сегодня же проваливаешь.

– Да я пошутил насчет всей недели. Просто я говорю что-нибудь смешное, ты смеешься, а я говорю, что всю неделю буду сюда приходить с новыми шутками. Это из одной интермедии… Ладно, проехали.

– Зачем ты ходишь и выспрашиваешь насчет Медяка?

– Ну, я…

– Пытаешь даже того идиота-коротышку Шотта Шерифа.

– Со мной он разговорчивостью не отличался.

– А чего он такого мог сказать? Он ведь его толком и не знал.

– Вы с ним дружили?

– Джоси Уэйлс любит всех.

– Я имею в виду Медяка, не Шотта Шерифа. Он ведь был реально задействован в центровом совете по миру?