Морван был счастлив снова оказаться в управлении. Атмосфера кабинетов, коллеги, кофемашины, обмен дежурными репликами после выходных. То, что обычно жутко действовало на нервы, сегодня казалось успокоительным и теплым. Новость о смерти Морвана уже обежала этажи. У него и в мыслях не было рассказывать кому бы то ни было подробности своего путешествия, но сама трагедия защищала его от постороннего вмешательства. Достаточно просто пожимать руки, принимать соболезнования, напустив на себя строгий вид из серии no comment, – и можно отправляться восвояси, не произнеся ни слова.

Оказавшись у себя в кабинете, он запер дверь. Первым делом нужно утеплиться. С момента, как он оказался на парижской земле, его колотило от холода и боли в животе. Он отрыл два свитера у себя в шкафу и надел их один на другой, уповая на то, что он не подхватил малярию или какую-нибудь другую африканскую пакость, вроде амебиаза или дизентерии.

Прибытие во Францию оказалось нелегким. Проблемы начались уже в аэропорту: с долей наивности Эрван полагал, что ему не придется вскрывать гроб Морвана и он сможет придерживаться своей версии инсульта. С таможней все получилось куда сложнее. Недопустимо, чтобы труп оказался на французской территории, не пройдя медицинских анализов. Недопустимо обойтись без карантина. А значит, бесполезно настаивать на своем вранье, когда очевидно, что останки продырявлены пулями.

Эрван убрал обратно в карман фальшивые свидетельства, вкратце изложил обстоятельства гибели отца и признал, что солгал конголезским властям, чтобы как можно быстрее покинуть территорию ДРК, – с этой проблемой разберутся позже на набережной д’Орсе[91]. А пока единственное, чего ему удалось добиться, – это что вскрытие произведут в парижском Институте судебно-медицинской экспертизы и делать его будет Рибуаз.

Сейчас ему предстояло выработать вместе с начальством официальную версию гибели Грегуара Морвана – заявление в прессу передадут в течение дня, а вышестоящие прикроют его перед Министерством иностранных дел: его бегство из ДРК с трупом в ящике наверняка вызовет дипломатическое цунами.

Во время поездки из аэропорта он постарался в сжатом виде изложить всю историю Лоику: полный провал. Но больше всего Эрвана мучило другое: предстоящая встреча с Мэгги. Он не мог решить, какой линии придерживаться. Обнять ее? Надеть на нее наручники? И то и другое? Или больше никогда ее не видеть.

Он сделал себе кофе и включил мобильник. Уже куча звонков. На третьем он прекратил прослушивать сообщения и только считывал соответствующие имена. Вся верхушка судебной полиции, важняки с площади Бово, главы кабинетов, советники, префекты… Даже Министерство обороны удосужилось позвонить. Полицейские профсоюзы тоже отметились, и директора GIGN[92], RAID[93], а также все прочие бригады в товарном количестве…