Она остановилась, словно чтобы перевести дыхание, но на самом деле – пытаясь вернуться в разум. При упоминании о той ночи сознание вновь покидало ее.
– Я избавлю тебя от подробностей, – добавила она наконец. – Я сделала то, что следовало сделать…
Она протянула руку и принялась гладить череп Эрвана, словно паучиха с тихими лапками. Он не реагировал, будто ему перерезали нервы.
«Я избавлю тебя от деталей…» Но у него перед глазами мелькали отрывки из протокола вскрытия, подписанного медиком из института Стенли. Вонзенный осколок вырвал ей левый глаз. Гвоздь пробил правую щеку до десны. Эвисцерация[96] была полной, и разрез проходил так низко, что задевал мочеиспускательный канал. Мэгги де Креф превзошла Тьерри Фарабо на его собственной территории. В ответ Человек-гвоздь тоже сорвался с цепи: Колетт Блох, Ноортье Эльскамп… Чудовищная гонка.
– А ребенок… – резко оборвал он, – как вам удалось?
Невозможно было заставить себя заменить «он» на «я».
– Это было не так уж сложно. После взбучки, которую устроил мне Морван, я переехала в Кисангани, в район Великих озер. Сейчас трудно себе представить, но тогда это был мирный город с широкими улицами и цветущими виллами. Я увезла тебя с собой. Морван вернулся к своему расследованию и в конце концов арестовал Человека-гвоздя. Все успокоилось. Он женился на мне, и мы смогли объявить о твоем рождении, подтасовав даты. Не та волшебная сказка, о которой мечтают юные девушки, но я приспособилась.
Мэгги умела формулировать. Ребенок, рожденный от душевнобольного отца, выращенный убийцей его собственной матери на фоне серийных убийств.
Он попытался выпрямиться. Ломота в суставах напомнила ему, что физически он все еще существует, – в этих сумерках, загипнотизированный бесплотным голосом, он совершенно перестал ощущать свое тело.
– Прошу, не суди меня.
– Ты не в себе, Мэгги. Речь не идет об осуждении или наказании. Ты просто убила мою мать!
– Это было другое время.
Он в свою очередь рассмеялся – и смех резал губы как бритва.
– Тебя надо лечить.
Лапа паука-птицееда отодвинулась, и он смог наконец встать. Теперь он ясно различал Мэгги, сидящую с повисшими пальцами. Худой силуэт постаревшей хиппи, такой же иссохший, как и идеи, которые она вроде бы исповедовала. Он не знал, что Flower Power[97] включала в себя убийство и зверство…
– Ты не понимаешь, что я хочу сказать, – вздохнула она, не глядя на него. – Я говорю о конкретном месте и времени. В Лонтано нас всех захватил смерч. Человек-гвоздь стал катализатором всего скрытого безумия. Африка, проклятие, нависшее над нашим кланом, деньги от рудников, жестокость, расизм…