— Иными словами, — прошептала Карен Джеку, — сделанного не воротишь. Думаю, он именно это имеет в виду.

— Сделанного — чего?

— Видимо, того, что мы взяли кристалл из пирамид. Джек нахмурился.

— И опять все возвращается к кристаллу.

— Если у их старейшин имеются какие-то письменные заповеди относительно этих руин, они могут относиться к тому же времени, когда были построены эти города. — Эта мысль заставила Карен вскочить со скамейки. — Мваху, вы умеете читать древние письмена?

Он посмотрел на нее.

— Немного. Мой отец был старшим. Он научил меня раньше, чем умер.

Карен покопалась в рюкзаке, вытащила оттуда лист бумаги и ручку и грубо набросала несколько иероглифов. Мваху подался вперед, по-прежнему держа одну руку на руле сампана. Карен поднесла лист к его лицу.

— Вы можете это прочитать?

Когда островитянин увидел знаки, его глаза расширились, а дыхание участилось. А затем он схватил бумагу, скомкал ее и швырнул в воду.

— Запрещено! — проговорил он сквозь сжатые зубы. Карен отшатнулась, испугавшись столь неожиданной и враждебной реакции, и села на скамейку.

— Совершенно очевидно, что это тот же самый язык, но у них, видимо, существует табу на то, чтобы воспроизводить иероглифы. — Может, это сделано для того, чтобы хранить язык в тайне? — предположил Джек.

— Пожалуй, вы правы, — подумав, ответила Карен, — но я еще никогда не слышала об островной секте, подобной этой. В чем заключается их тайна? В чем смысл предостережения, оставленного им предками?

Джек пожал плечами.

— Нам этого знать не дано.

— Возможно, ответ заключается в надписях. Если бы удалось уговорить Мваху помочь нам в нашей работе, это значительно ускорило бы дело.

— Если только хотя бы одному слову этого типа можно верить.

Карен вздохнула.

— Он производит впечатление искреннего человека. И, совершенно очевидно, он верит всему, что говорит.

— Его вера еще не означает, что все это — правда.