– Слишком стесняется своего лица, я бы сказал.

– Некоторые из деревенских женщин называют Абигайль ведьмой, а Ламкина – ее прислужником. Даже слуги боятся ее: они никогда не могут понять заранее, когда она начнет вопить и визжать на них. К тому же, похоже, что местное общество вовсе не пренебрегает Хоббеем, потому что он купил приорство. Просто сама семейка поставила себя в изоляцию. Они никуда не ездят, кроме самого Хоббея, который иногда предпринимает поездки в Портсмут или Лондон.

Я нахмурился:

– А чего же боится Абигайль?

– Я спросил об этом Эттиса. Он не имеет ни малейшего представления. Я также рассказал ему о пущенной в нас в лесу стреле. Он совершенно уверен в том, что мы вспугнули браконьера, который решил прогнать нас.

– Приятно слышать.

– Кроме того, я пообщался с Урсулой. Сказал ей, что я заодно с Эттисом, и убедил в том, что со мной можно говорить. Хоббеев она ненавидит. Сказала, что хозяин запретил ей сажать цветы на кладбищенских могилах. Освященная земля, оставленная тлену, так сказала она. По ее словам, Абигайль всегда была норовистой и крикливой, однако недавно вдруг углубилась в себя. – Барак приподнял бровь. – С того самого дня, как услышала о твоем приезде.

– А какого она мнения о парнях?

– Говорит, что Дэвид – еще та тварь. Насколько я понял, она знает много больше, однако как следует разговорить ее мне не удалось. Урсула только сказала, что Хью хорошо воспитан, но слишком уж тих для юноши своих лет. Оба они ей не нравятся. Я спросил, не видела ли она чего в день приезда Майкла Кафхилла.

– И что же?

– Увы. В тот день она работала на другой стороне дома.

– Проклятье!

– Это поместье так же полно партий и заговорщиков, как какой-нибудь королевский двор!

– Да, – согласился я. – Мы только что переговорили с Эйвери, и он сказал примерно то же самое. Раньше он работал в приорстве Льюис. По приказу Кромвеля его снесли те же самые люди, которые разрушили Скарнси, куда он послал меня после убийства своего комиссара. Помнишь дело Темного огня и дом Уэнтвортов[33], другую семейку, полную тайн и враждующих партий? – Я вздохнул. – Как странно… Вчера ночью мне опять снилось, что я тону: этот сон всегда напоминает мне о том, что случилось в Йорке, и кошмарных убийствах. Прошлое странным образом посещает нас.

– Я всегда стремился не позволять ему этого. – Джек пристально посмотрел на меня. – А что случилось в Рольфсвуде? Судя по всему, ты приехал не с пустыми руками.

Я встретил его взгляд. Мой помощник казался усталым, напряжение от жизни в столь неприятном месте соединялось в его душе с беспокойством за Тамасин. Я тоже устал… устал лгать. И ощущал, быть может, эгоистическую потребность поделиться с кем-нибудь тем, что мне удалось узнать. Поэтому я рассказал Бараку о пожаре и обо всем, что услышал от Уилфа, Секфорда и Батресса, а также об угрозе, услышанной от сыновей Уилфа.