— Ну, что за дела?

Фрэнк Эббот сел прямо и раскрыл блокнот.

— Вам нужно ответить на несколько вопросов, — произнес Лэмб.

— Да с превеликим удовольствием! — Голос у нее был под стать внешности: тоненький и визгливый.

Лэмб, питавший слабость к молодым девушкам, поскольку был отцом трех любящих дочерей, вдруг обнаружил, что не испытывает к этой особе никакой снисходительности. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вести допрос в своей обычной грубовато-добродушной манере.

— Сообщите, что вы делали между пятью и десятью часами вечера в пятницу, восьмого января.

Мисс Трэйлл хихикнула:

— Календаря у меня в голове нет. Пятница… так, вспомним-ка… это в прошлую пятницу. С пяти часов вечера? Я работаю у Брауна и Фелтона, зимой мы заканчиваем в четверть шестого. Значит, я вышла с работы и встретилась со своим кавалером. Мы перекусили и отправились в кино.

— Вам придется назвать имя своего кавалера.

Мэйзи удивленно уставилась на него:

— Это еще зачем? Он ничего не натворил?

— Как его зовут, мисс Трэйлл?

Элементарная сообразительность и житейская хитрость подсказали ей, как себя вести. Если Альберт вляпался в темное дельце, ей тоже не поздоровится. А цапаться с полицией никак нельзя. Она тряхнула головой и ответила:

— Альберт Кэддл. Знаете такого?

— Вы говорите, что встретились с ним в четверть шестого в пятницу, восьмого января?

— Да.

— Долго он с вами пробыл?

Мэйзи снова хихикнула.

— Я же сказала, что мы отправились в кино, но сначала перекусили, а вышли из кинотеатра примерно в половине одиннадцатого.

— И все эти пять часов Кэддл находился рядом с вами?