— От силы за час. А что вы делали еще полтора часа, мистер Хатауэй?

Грант широко улыбнулся:

— Я находился в церкви.

— В пятницу вечером?

Он кивнул:

— Да. Проходя мимо нее, я услышал звуки органа и понял, что это репетирует моя жена. Она чудесно играет. Боковая дверь была открыта, я вошел и принялся слушать.

— Все полтора часа?

— Примерно. Жена ушла оттуда в семь, а до дома от церкви мне двадцать пять минут пешком.

— Миссис Хатауэй сможет это подтвердить?

— Нет. Она не знала, что я там находился.

— А кто-нибудь может подтвердить ваши передвижения?

— Боюсь, что нет. Миссис Бартон и Агнес отсутствовали. То есть Агнес вроде бы должна была отсутствовать. А она убежала сразу после того, как подслушала наш с дамой разговор?

— Да, сразу.

— Тогда вам придется поверить мне на слово. Или не поверить.

Лэмб постучал пальцами по столу. Он решил, что мистер Хатауэй держится весьма хладнокровно. Странная история, как он зашел в церковь и слушал, как его жена играет на органе… Наверное, лучшая версия, которую он сумел придумать: вероятно, ей поверят присяжные, если дойдет до суда. А может, это правда. Лэмб нахмурился и спросил мистера Хатауэя, что тот делал в субботу девятого января между половиной шестого и девятью или десятью часами вечера.

Мистер Хатауэй охотно ответил на данный вопрос, но не сказал ничего полезного ни для себя, ни для полиции. Придерживался того, что уже раньше говорил инспектору Смиту. В начале пятого он поехал на велосипеде в Дипинг. По дороге встретил жену, которая выгуливала собак, перебросился с ней парой слов, затем раздумал ехать в Дипинг и вернулся домой, где и оставался все последующее время.

— Вы вернулись в половине пятого?

— Да.

— И больше никуда не отлучались?

— Нет. Надо было разобраться с бумагами.