– Могу только догадываться, – тихо произнес он.

– Но они хоть представляют, что такое «Афина» – какую информацию они отдают!

– Мне неизвестно, что они знают.

– Это не волоконная оптика, не гироскопы на кольцевых лазерах, совсем не то дерьмо, которое «Минотавру» дали вытащить из сундука. «Афина» – это алмаз «Шах», это золотая жила, это самое дорогое, просто бесценное сокровище. Неужели эти вонючие, неграмотные, бестолковые политические кретины не имеют никакого представления, на что «Минотавр» наложил свои грязные лапы?

– Да не знаю я!

– «Афина» сделает радиолокацию бесполезной! Мы, конечно, сделаем ее дешевле и сможем так миниатюризировать, что она сумеет спрятать танки и джипы, а не только корабли и самолеты. Через десять лет мы сможем сделать невидимыми даже подводные лодки. «Афина» произведет революцию в стратегии, тактике, системах вооружения. И она у нас есть! А у русских нет! Пока еще нет! Если мы не дадим ей попасть в их руки еще пару лет – всего пару лет, – я вам говорю, Луис, Америка получит такое огромное техническое превосходство, что война станет политически и стратегически невозможной. Невозможной!

– Я вам верю.

– Тогда почему? Скажите мне – почему?

Камачо пожал плечами.

– Что может быть настолько важным, что они рискуют своим собственным ранчо, всей страной, будущим человечества?

– Точно не знаю, а если бы и знал, не мог бы вам сказать.

Адмирал взорвался. За тридцать с лишним лет на флоте он научился отборнейшей ругани. Камачо был поражен – такого виртуозного исполнения он еще не слышал.

Наконец, Генри перестал сыпать бранью. Гнев уступил место подавленности.

– Думаю, измена гнездится в вашей конторе, Камачо. Больше негде.

– Вы поосторожнее с такими обвинениями.

– Измена. – Генри словно выплюнул это слово. – Вам оно не нравится, да? Черт возьми, если дойдет до Конгресса, это слово будет самым мягким, какое услышат эти грязные мерзавцы. За это многие сядут. Вот увидите.

Камачо не мог больше сдерживаться:

– Я показал вам эту бумажонку, чтобы вы могли принять какие-то действенные меры по защите «Афины», дурачок, – прорычал он. – Например, сменить код или вычистить файл. А не для того, чтобы вы сыпали проклятиями по поводу того, чего вы не знаете и от чего можем пострадать и вы, и я. Больше я не намерен слушать от вас подобную чушь. С меня достаточно. Еще одно нецензурное слово – и я лишу вас допуска и засажу в психиатричку, откуда вы не выйдете, пока я не сочту нужным. Скорее всего, вы оттуда выйдете вперед ногами. Вы этого хотите?

– Нет. – растерянно пробормотал Генри, понимая, что слишком далеко зашел.