Несколько прояснилась и цель заговора: заполучить некие бумаги, находившиеся у мистера Картерета. Потом меня осенило.

Видимо, мистер Картерет обнаружил документы, свидетельствующие о существовании законного наследника, способного лишить Феба Даунта радужных перспектив. Возможно даже, он наткнулся на них в ходе работы над историей рода Дюпоров, в которой ему помогала дочь. А если так — значит, смерти мистера Картерета, Феба Даунта и миссис Краус действительно связаны с наследопреемством Дюпоров, как и предполагают инспектор Галли с мистером Роксоллом.

III Встреча в тумане

III

Встреча в тумане

На следующее утро миледи позавтракала одна в своих покоях, как она порой делала. Я тоже поела в одиночестве, в утренней гостиной внизу — к моему разочарованию, мистер Персей откушал рано и уехал в Истон по делам поместья.

В самом начале одиннадцатого, под обложенным снеговыми облаками небом, мы с миледи торопливо спустились по ступенькам крыльца, ежась от пронизывающего ветра, уселись в карету, накрыли пледом колени и отправились на железнодорожную станцию.

С нами ехала новая горничная, Виолетта Аллардайс — туповатая толстушка, трепетавшая и перед госпожой, и передо мной, но довольно исправно выполнявшая свои обязанности, хотя и не всегда к полному моему удовлетворению.

Эмили (я уже привыкала мысленно и в общении наедине называть миледи по имени, как она просила) поначалу казалась подавленной, но решительного нежелания разговаривать не выказывала. Ни одна из нас ни словом не обмолвилась о ночном происшествии, и по прибытии поезда на вокзал настроение у нее стало улучшаться. На подъезде к Гросвенор-сквер она уже снова с энтузиазмом говорила о своих планах на ближайшие дни.

Когда карета остановилась у дома, снег валил крупными хлопьями, устилая мостовые, крыши и крыльца белым покровом, пока еще незапятнанным. Пряча лицо от ветра в палантин, усеянный тающими снежинками, Эмили сразу же прошла в дом. А я немного задержалась у кареты, с наслаждением подставляя лицо летящему снегу и прислушиваясь к восторженному визгу детей, доносящемуся из-за соседнего дома.

В первый день мы ужинали у лорда и леди Бенефилд на Парк-лейн — неподалеку от бывшего особняка покойного лорда Тансора, в саду которого мой отец убил Феба Даунта. Я внимательно наблюдала за Эмили, когда мы подъезжали, но если она и испытывала душевную боль, оказавшись рядом с местом смерти своего жениха, то никак не выдала своих чувств.

Рассказывать о вечере в подробностях нет необходимости. Достаточно сказать, что меня представили примерно дюжине чрезвычайно непримечательных особ высокого звания; что мы ели с тончайшего фарфора, пили из чистейшего хрусталя и вели пустые светские беседы, а в начале второго ночи вернулись на Гросвенор-сквер.