Конечно, к тому же остается Корделия.

Она сможет представить все так, будто Корделия ненормальная. Всем уже известно, что Лавиния не дружит с головой, наверное, это у них семейное. Она сможет наворотить страшенную историю о том, как бедная озабоченная Корделия набросилась в квартире на Рекса – если когда-нибудь до этого дойдет – и как это милое дитя с благими намерениями, упивающаяся свой заботой о сестре, растет такой же, как она, поскольку если греки чему-то нас и научили, так это тому, что нельзя управлять Судьбой. Она сможет представить все так, что никто не поверит ни единому слову Корделии о сестре, о дорожном кофре, о Рексе, и Биг Суре и телефонных звонках. Люди такого не делают, они даже не верят тебе, когда ты им в лоб заявляешь, что сделал нечто подобное.

Она не может заставить Корделию ей поверить.

И не хочет.

Пищит лежащий на песке телефон Рекса. Это Хэл. Мне надо с тобой поговорить.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Луиза так всех жалеет.

Луиза так жалеет всех в этом огромном мире.

Пищит телефон Луизы. Это Гевин.

Готовься вечером БЛИСТАТЬ!

Пищит телефон Лавинии. Это Корделия. Двадцать пропущенных вызовов.