Нельзя этого делать, уговаривал он себя, нельзя бежать за ней. Если он это сделает, он окончательно ее потеряет. И он ждал, все еще надеясь, что она вернется.

Она не вернулась, и он почувствовал, как вязкая тишина снова обступает его со всех сторон. Устало прислонившись лицом к стеклу, он закрыл глаза.

Он так долго хотел этого, так долго ждал… но ничего не случилось… Она не дошла до него всего несколько шагов. Она не захотела… Она снова оставила его одного. В этой пустоте, в этой бессмысленности. Среди сотни вопросов, которые он задавал себе, и не мог найти ответа.

Весь последний год его вывернутой наизнанку жизни был всего лишь попыткой вернуть Жанну. Ведь она обещала последнего ангела ему. Разве теперь он его не заслужил? Теперь, когда он стал тем, кого еще так недавно презирал?

В эти несколько минут, оцепенело зависших между его прошлым и его настоящим, он принял окончательное решение. Он будет терпелив, он будет ждать столько, сколько нужно. И, может быть тогда, — подумал он, с надеждой всматриваясь в заоконный сверкающий город, — может быть тогда, он, наконец, дождется того, чего ждет так долго. Прикосновения теплых рук на своей шее и гладкой прохладности стекла в своей ладони. И того мгновенья, когда стеклянный ангел с золотыми весами в правой руке коснется его своим прозрачным легким крылом. Коснется и не улетит. Останется рядом. Надолго. Навсегда.

Вглядываясь в темноту за окном, он крепко задумался, и не сразу заметил, как на его плечи опустились легкие, но сильные руки. Он хотел повернуть голову и взглянуть в лицо, наклонившееся над ним, но не успел.

Кресло, придвинутое к окну, все больше погружалось в темноту, заливающую, словно чернила, пространство по ту сторону оконного стекла. Город устало гасил огни и затихал в ожидании скорого утра. Резкий порыв ледяного ветра внезапно разорвал надвое рыхлую дымчато-серую тучу как раз в том месте, где на десятом этаже зеркально-бетонного гиганта у самого окна стояло кресло. И на мгновенье яркий отблеск луны, вдруг показавшейся в этой небесной расщелине, осветил и само кресло, и человека, сидящего в нем, и фигурку стеклянного ангела, бережно покоящуюся на раскрытой ладони.

Эпилог

Эпилог

Этот парень напротив не сводит с нее глаз. Смешной… Совсем молодой еще, наверное, и двадцати нет. Щетина только-только начинает пробиваться сквозь нежную мальчишескую кожу. Совсем как у Ромки… В ту ночь, когда она видела его в последний раз.

Зал ожидания наполнен людьми. Живыми, живыми людьми. А она все грезит о мертвых, любит мертвых, служит мертвым. Тем, кто давно уже превратился в прах. В туман, похожий на тот, что стелется мутным невесомым облаком по взлетному полю аэродрома.