— Погоди, — сказала я Бреслину. — Выслушай меня.
Бреслин испустил тяжкий вздох:
— Ты здесь хозяйка. — Он оставил фотографии в покое, откинулся на стуле и приготовился слушать.
— Окей. Ашлин оставила духовку включенной, правильно? Когда готовила свой роскошный ужин для Рори.
— Да. И что?
— И перед тем как уйти, Рори ее выключил.
Рори было начал свое «Меня там не…», но Бреслин взмахом руки заставил его замолчать.
— Правильно. Это так важно сейчас?
— Единственная причина выключить плиту — чтобы дом не сгорел. Если Рори знал, что Ашлин мертва, или ему было все равно, умерла она или нет, погоди секундочку (Рори снова пытался заговорить), то самым лучшим выходом для него было как раз спалить все. Дом горит, а вместе с ним и все улики, свидетельствующие против него: волокна, отпечатки пальцев, ДНК — все. Каждый, кто хоть раз в жизни смотрел полицейские сериалы, знает это. Я не права?
— Я слушаю, — сказал Бреслин. И, обращаясь к Рори, который почти сполз со своего стула: — Тебе бы сидеть тихонечко, дружок, и внимательно слушать. Может, в ее словах есть что-то ценное для тебя, а ты, честно говоря, сейчас не в том положении, когда можно позволить себе это упустить.
Рори послушно замер, дыша с таким трудом, будто пробежал марафон.
Бреслин спросил:
— Так ты позволишь детективу Конвей закончить свою мысль?
— Да. — А когда Бреслин повелительно шевельнул бровью, Рори добавил: — Извините.
— Я вот что хочу сказать. Единственная причина, по которой Рори мог не желать пожара, заключалась в том, что он думал, что Ашлин жива. И он не хотел, чтобы она умерла. То есть он не намеревался ее убивать.
— Ага. — Бреслин медленно кивнул. — Теперь я понимаю, к чему вы клоните, детектив. Ты права. Это очень важно. Все остальное указывает на убийство, причем довольно отвратительное. Но если ты права насчет того, почему он выключил духову, тогда это не убийство. Это действия, непреднамеренно повлекшие смерть.
— Именно. Но
— Вот именно.