Но Тим гордился программой фонда «Пропавшие за границей». Она предлагала помощь британским семьям в такой же ситуации, в какой он сам оказался после исчезновения Люси. Когда-то ему казалось, что больше ни у кого не было такого невероятного и кошмарного опыта, однако подобные случаи происходили каждые несколько месяцев.

Уэнди Синх, 39-летняя мать, убитая мужем на Фиджи. Эми Фицпатрик, застенчивая ирландская 15-летняя девочка, которая пропала в Испании новогодним вечером в двух шагах от дома. Майкл Диксон, 33-летний журналист, который исчез в Коста-Рике во время отпуска. Алекс Хамфри, социальный работник 29 лет, который вышел из отеля в Панаме, чтобы поехать к знаменитому водопаду, и не вернулся.

Ни одно из этих происшествий не вызвало такого бурного общественного резонанса, как дело Люси. Либо жертвы были старше, либо не такими фотогеничными, к тому же на Фиджи и в Коста-Рике тогда не было международного саммита и не было Тони Блэра, чтобы подстегнуть расследование. Другими словами, родным пропавших никто не помогал. Фонд Тима делал для них то, в чем отказывало Министерство иностранных дел Великобритании: обеспечивал круглосуточную «горячую линию» для сбора информации и сообщений от очевидцев, публиковал объявления и подробности произошедшего на своем веб-сайте и оплачивал расходы родственников на дорогу и перевозку тел погибших на родину. Впрочем, Министерство иностранных дел оказывало партнерскую поддержку, а еще после исчезновения Люси в лондонской полиции появились сотрудники для оказания поддержки родственникам тех, кто пропал за рубежом.

Работа фонда приносила удовлетворение, но Тим лишь усмехался и качал головой, когда его спрашивали, помогла ли она забыть Люси. Никакой вообразимый успех – в благотворительности, профессиональной или личной жизни – не мог пересилить потерю Люси. Тим разве что надеялся подавить боль и не дать ей перечеркнуть всю оставшуюся жизнь. В разговоре со мной он использовал образ переполненного черного мешка для мусора, набитого горем, разочарованием и сожалением, которые ассоциировались с Люси и ее судьбой. Мысль о том, чтобы открыть этот мешок и просеять его мерзкое содержимое, пугала до безумия. Блэкман никогда не поддавался суицидальным мыслям, но посещали они его часто. И дело не только в стремлении избавиться от бремени жизни, но и в надежде, что после смерти он воссоединится с Люси.

– Люси мертва, – говорил мне Тим. – Софи постоянная пациентка психушки. Руперт вылетел из университета с нервным срывом. Становилось не лучше, а только хуже. Я будто тонул и не знал, смогу ли когда-нибудь выбраться на берег.