Крейги не сможет просто так войти в конспиративный дом; за ним могут следить. Сколько времени ему потребуется, чтобы собрать всех нужных людей, оценить положение, очистить территорию от представителей других заинтересованных сторон?…

Гамильтон знает, что сделала Кэтрин, и он заговорит – в этих вопросах Крейги беспощаден. Пройдет лишь несколько часов, и мы все узнаем.

Звонит телефон. Консьерж. Ко мне посетитель.

Крейги появляется передо мной, облаченный в застегнутое на все пуговицы пальто, прижимая к груди портфель, словно тот способен обеспечить ему необходимую защиту. Он выглядит обеспокоенным. Это не простой контакт, за которым он следил.

И все же он не смог удержаться и послал своих людей за Гамильтоном, а сейчас явился, чтобы получить объяснения, что же происходит. Работа накладывает на людей определенный отпечаток: у человека появляется постоянная, неутолимая жажда информации, постоянное желание узнавать.

– Уильям Гамильтон, – произносит Крейги. – Как ты его нашла?

– Ты поместил его в дом недалеко от Уэнтворта. Помнишь, Грейвсу звонили перед смертью? Финну удалось выяснить, что звонок был сделан из этого дома.

– Ты ездила туда?

– Я говорила с ним – он не видел моего лица. Именно Гамильтон отправил Кэтрин Галлахер в Программу и нашел Грейвса, чтобы обеспечить ей легенду. Крейги, она там не отбывает наказание, она прячется.

– А записи звонков? Мы их не удаляли.

– Знаю. У Гамильтона нет больше источников. Клиент хотел быть уверен, что доберется до него раньше нас. Они ищут Кэтрин, уничтожили Грейвса и уничтожат любого, кто вознамерится ей помочь.

– Так почему они сразу на него не вышли? Ты говоришь, они довели его до самого дома. Чего же ждать?

– На этот вопрос я не могу ответить. Скажи, что его уже там нет.

– Его уже там нет, – с грустью произносит Крейги, и я внутренне содрогаюсь. – Я отправил человека, он позвонил в дверь – обычный посыльный с пакетом, ничего настораживающего. Ему было поручено убедиться, что с Гамильтоном все в порядке. Дверь была закрыта на защелку, свет выключен. Наш человек вошел…

Гамильтона в доме не было.

Никаких признаков того, что он боролся и сопротивлялся. В доме не было его документов и бумажника. Он собрал необходимые вещи и ушел один. Это видно на записях камер.

Именно я заставила его сделать это, сообщив, что мы проследили звонок, дав тем самым повод думать, что дом вовсе не так безопасен для него. Поэтому Гамильтон бежал.

Вероятно, он не отдает себе отчета в том, что обнаружил себя.

Я вспоминаю, как, опустив голову, он сказал, что все кончено. Ему уже все равно.