Наконец задвижка не выдержала. Дверь с грохотом распахнулась. Внутрь ворвался мужчина в черной флисовой куртке и схватил Эбби за руки. Марк наблюдал эту сцену из коридора. Откуда-то снизу доносились возмущенные крики владелицы магазины.

Эбби напоследок бросила взгляд в окно. Двор был пуст.

Глава 40

Глава 40

Никомедия, 22 мая 337 года

Два часа назад мир изменился. Флавий Урс, Флавий Медведь, сын варвара, который дослужился до командующего армиями, вышел из зала, в котором лежал Константин, чтобы подтвердить то, что уже было известно каждому. Август умер. Его тело перенесли в подвал, самое прохладное помещение, где им займутся устроители похорон. Во всей империи найдется не так уж много тех, кто помнит, когда в последний раз Август умирал собственной смертью. Это все равно что, проснувшись однажды утром, обнаружить, что солнце так и не встало. И что теперь делать?

Лично я знаю, что мне делать: бежать в конюшни, потребовать себе самую быструю лошадь и скакать во весь дух, пока не доберусь до моей виллы на Балканах. Но это невозможно, да и неразумно. Ахирон со всех сторон взят в кольцо. Стражники зорко следят за каждой дверью, за каждым окном. Любой, кто шагает слишком быстро, любой, у кого слишком радостный вид, любой, кто пытается покинуть виллу, тотчас попадает под подозрение.

В лихорадочной духоте виллы слухи множатся и роятся как мухи. Константину шестьдесят пять, но еще десять дней назад он не жаловался на здоровье. Так что, скорее всего, умер он не своей смертью.

Дверь распахивается. На пороге — Флавий Урс. Сегодня он здесь самый занятой человек.

— Я так и думал, что найду тебя здесь.

— Если я могу чем-то помочь…

— Подожди здесь. Нам, возможно, понадобится твоя помощь, чтобы уладить дела со старой гвардией.

Сказав эти слова, он вновь оставляет меня одного, а сам идет в парадный зал, где уже собралось высшее армейское командование. Независимо от того, что написал в своем завещании Константин, именно эти люди будут решать судьбу его наследства. На протяжении вот уже нескольких поколений империя практиковала варварский вариант меритократии, когда любой мужчина, независимо от происхождения, при желании мог возвыситься до командования армией — был бы талант и сила воли. А отсюда рукой подать до императорского венца. Диоклетиан командовал личной императорской гвардией до того дня, когда тот, кого он охранял, получил в спину кинжал. Удар, унесший жизнь императора, не стал ударом по карьере самого Диоклетиана, наоборот, возвел его на трон. Отец самого Константина начинал как рядовой легионер. Когда же Диоклетиан провозгласил его своим преемником, Констанций уже был главой его штаба.