— Если я тебе кое-что расскажу, ты не разозлишься? Обещаешь?

— В чем дело?

— Я думаю, все равно пришлось бы раньше или позже. Сейчас в любой день вам может позвонить исполнитель из трастового фонда. Во Флориде я подружился с Энтрагами. Они с ума сходят по лошадям. Мария получила совершенно точные сведения — прямо от владельца. Аутсайдер — сорок к одному. Это не могло не сработать. У меня не было денег. Там был один парень, он постоянно терся с Энтрагами — что-то вроде мафиози, я полагаю. Я занял у него бабки. Десять тысяч. Поставил их на лошадь, чтобы выиграть. Проклятая лошадь сломала ногу. Этот парень, он оказался несговорчивым: или десять тысяч баксов — или что-то другое. Я ничего не мог поделать. Он подцепил какого-то шустрого стряпчего. Я обязан отдавать ему свой доход в течение двух лет.

Дрю, я сожалею. Я знаю, что был идиотом. Но то была верная вещь, Мария говорила. Сто процентов, верняк.

Некоторое время Эндрю не мог проронить ни слова. Потом он спросил:

— Все это случилось до того, как ты повстречал Розмари, или после?

— О, всего пару дней до того, я полагаю.

Эндрю поднялся. Он сказал:

— Ну, ты довольно долго водил меня за нос, не так ли?

— Но, Дрю, ты не понимаешь. Это дело никак не касается нас с Розмари.

— Ах нет?

— Ну, может, и касается. Может быть, оно… оно было лишь последней каплей, чтобы заставить меня осознать, к какому тупику я приближался. Но Розмари и я — это нечто совсем другое. Это любовь. Я люблю ее. Чтоб у меня отвалилась…

— Убирайся отсюда, — сказал Эндрю.

— Но, Дрю, если Маурин расскажет ей… если ты не остановишь Маурин…

— Убирайся, я сказал.

Нед поднялся. Он стоял, глядя на брата.

— Ты уверен, что имеешь в виду именно это?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Нед пожал плечами, уступая.

— Хорошо, так, значит, и будет, я полагаю. — Он похлопал брата по плечу. — О’кей. Развеселись. Я не обвиняю тебя. Ты переживешь.