— Что за гвоздики на полу в спальне, мистер Джордан?

— Я принес их жене, — ответил он.

Веки лейтенанта, тяжелые, с короткими ресницами, вздрогнули.

— Поссорились?

— Поссорились? — отозвалась миссис Прайд. — С чего бы им ссориться?

— Мужья приносят цветы своим женам, когда они в ссоре, — сказал лейтенант Муни.

— Что за ерунда! — возмутилась миссис Прайд. — Что за несусветная чушь! Мой муж приносит мне цветы каждый день.

Лейтенант Муни проигнорировал ее замечание.

— Ссорились ли вы с вашей женой, мистер Джордан?

— Нет, — ответил Эндрю.

— И вы не знаете никого, кто, возможно, хотел причинить ей вред?

— Нет.

— Это ваш пистолет, мистер Джордан?

— Да. Я держал его в спальне для самообороны.

— У вас есть разрешение?

— Да.

— Как вы все это себе представляете, мистер Джордан? Взломщики ворвались, увидели вашу жену здесь, она попыталась схватить пистолет, те опередили и пристрелили ее?

— Именно так, — сказал Лем. — Именно так он все и представляет, потому что так все и происходило.

Снова раздался грохот шагов. Пришли двое мужчин в белых халатах с носилками. Лейтенант встал и ушел. Эндрю знал, что это пришли из морга за Маурин. Он также знал, что мать и Лем надеются, что он не понимает этого. Вскоре из спальни вынесли носилки, накрытые поверх простыней. Лем и мать расступились. Копы вернулись в гостиную. Один из них подобрал золотое платье и отнес в спальню, аккуратно перешагнув через ноги Эндрю, когда проходил мимо.

Эндрю опять услышал голос матери, отчетливый и раздраженный. Она, Лем и лейтенант стояли рядом.