– И что потом?

– Вашу ДНК сопоставят с человеческими останками из озера. Чтобы проверить, не был ли один из убитых вашим настоящим сыном. – Коломба подошла к Валле и приблизила лицо вплотную к его лицу. Ее глаза приобрели оттенок штормового моря. – Молитесь, чтобы нашлось совпадение. Иначе вы снова станете единственным виновным.

Валле еще немного поколебался, а потом быстро сунул палочку в рот.

– Достаточно. – Коломба забрала ее и положила в пробирку.

– Вы расскажете обо всем Данте? – спросил Валле.

– Нет, вы сами ему расскажете.

Валле схватился за подлокотники:

– Вы сумасшедшая. Я не могу этого сделать.

– Данте вас любит бог знает почему. Если он узнает обо всем от вас, ему будет не так больно. Так или иначе, выбора я вам не предлагаю. – Коломба встала. – Шевелите задницей.

Валле был не в состоянии проделать весь путь пешком и отказывался садиться за руль. Коломбе пришлось вызвать такси, чтобы проехать несколько сотен метров до дизайн-отеля «Дели Артисти», где Данте забронировал два номера. Коломба уже заезжала туда утром перед брифингом, чтобы принять душ и переодеться в вещи, которые привез из ее римской квартиры Минутилло. В тюрьме приходилось довольствоваться тем, что было надето на ней во время ареста, и купленным в тюремном ларьке бельем.

Данте открыл дверь номера и собрался было выговорить Коломбе за то, что та столь внезапно исчезла после брифинга, но, увидев Валле, совершенно об этом позабыл.

– Папа! Что-то случилось?

– Вам двоим нужно поговорить, – сказала Коломба.

– О чем? – спросил Данте.

Коломба не ответила.

– Позвони потом, если захочешь, ладно? – предложила она.

И она с деланым спокойствием ушла к себе, но, войдя в номер, схватила подушку и, прижав ее к лицу, закричала от досады. Ей захотелось что-нибудь сломать или побежать что есть мочи. Пришлось обойтись тремя сериями отжиманий от пола и упражнений на пресс. Мокрая от пота, она прыгнула в постель и принялась, попивая из бутылки пиво, щелкать каналами. Есть не хотелось. Она насчитала минимум четыре ток-шоу для домохозяек, обсасывающих тему пленников из контейнеров. Ведущие призывали откликнуться родственников детей, чьи личности еще не удалось установить. Коломба спрашивала себя: что, если родители кого-то из мальчиков попросту притворяются, будто их не узнали? Ведь иначе им придется забрать детей обратно домой вместе со всем их багажом проблем и неурядиц. Возможно, она осудила Валле слишком сурово, но сейчас она переживала только за Данте. Как он это примет? То есть насколько плохо он это примет? Ясно, что никто не может шутя выслушать известие о том, что все его прошлое – ложь, сконструированная шпионами и безумными врачами. Может быть, надо было остаться с ними, а не бросать их разбираться наедине. Но как бы инфантильно ни вел себя временами Данте, он уже не ребенок. Он вправе поговорить с человеком, которого считает отцом, с глазу на глаз и не нуждается в том, чтобы она держала его за ручку. Коломба боялась его унизить. Потом она принесет ему выпить, и Данте, если захочет, сможет выплакаться на ее плече. А сейчас придется предоставить его самому себе.