Раздался грохот, над головой хором заныли неоновые лампы. Включают свет. Меня окатило яркостью, и я чуть не ослеп. Рванулся, нашарил дверную ручку, потянул и выпал в очередную студеную комнату.

Только это была не комната.

Под ногами хрустела настоящая листва. В лицо фыркнул настоящий ветер. Я задрал голову и увидел самую что ни на есть настоящую Луну.

* * *

Я спасся из павильона. Сам себе не верю. Впрочем, отбежав, я оглянулся и увидел ангар, мирно угнездившийся среди лесов. На вид такой невинный, такой тусклый и бесстрастный – ни намека на круги ада внутри.

Здравствуй, холодная надежная реальность. Я потрусил вниз к пруду Грейвз. Преследователи мои, видимо, не сообразили, что я слинял, – за мной больше не гнались. Кто это был вообще? И кто был в окошке исповедальни?

Забыв, что часы остановились, я глянул на циферблат. 19:58.

Я пошарил в карманах, на ходу провел инвентаризацию своих находок: окровавленная детская рубашка и компас Попкорна. Они на месте, и перочинный ножик тоже, а вот фотоаппарат исчез. Видимо, умудрился выпасть из кармана, когда я в спешке натягивал пальто. Проклиная себя за небрежность, давя желание вернуться и поискать камеру, я снова перешел на бег, и ветер жестоко засвистел в ушах, а дорогу освещала Луна.

Залаяла собака. Наверное, одна из тех, что меня домогались. Теперь она сидела на цепи и злилась – впрочем, ее в любой момент могут отпустить на волю.

Я достиг пруда и прокрался вдоль берега. Сквозь листву брезжила вода. Ни Хоппера, ни Норы, ни каноэ – ничего и никого. Хоппер и Нора. Имена эти, с изумлением понял я, прилетели ко мне как из далекой дали, из давнего прошлого. Сколько же я бродил по павильону? Годы? Может, там разрыв пространственно-временного континуума, измерение вне времени? О Норе и Хоппере я и не вспоминал – целы ли, живы ли, куда подевались. В голове один сплошной Кордова. Эти съемочные площадки дурманом заполнили мозг до краев.

Наверное, Хоппер с Норой отправились за помощью. Благополучно гребут себе назад по ручью. Нужно верить в это, чтобы не распсиховаться и придумать новый план. Но в глубине души я знал, что Хоппер не откажется от Сандры за здорово живешь. И Нора тоже. Значит, оба бродят где-то здесь, отчаянно бегают кругами.

Я поглядел на черный холм по ту сторону воды: через гребень перевалил очередной фонарик. Владелец фонарика спешил по тропе к пристани. И что-то бежало в траве. Наверняка опять собака.

Я попятился от берега, потрусил на восток. Я помнил карты, помнил, где расположен пруд. Восточная граница поместья и Проезд 112 отсюда ближе всего. Если звать на помощь, лучше отправиться туда. Теперь у меня другие приоритеты. Если Нора и Хоппер тут застряли, ранены – а то и что похуже, – на кону стоит их жизнь.