Я развернулся, взглядом скользя по сплетению ветвей, ища старого садовника – морщинистое лицо в испарине, улыбка блестит золотым зубом. «Великолепная оранжерея Райнхартов – святилище Попкорна, – как-то ночью вещал Бекман студентам. – Там он спасается от насмешек – это единственное место на земле, где ему не страшно».
Я перевел дух, подстроил рассудок, успокоил себя: я один, а всё вокруг – нарративы, выуженные из головы Кордовы. Я никогда не бывал и не окажусь в «Подожди меня здесь», – впрочем, едва подумав так, я сообразил, сколь кошмарно уже то, что мне приходится себя в этом уверять.
Я что, совсем спятил? Пока еще не совсем.
Отерев пот с лица, я зашагал вкруг пруда, всматриваясь в залитые краснотой заросли.
Вскоре я нашел то, что искал: сарай Попкорна.
Потертая синяя дверь приоткрыта, снаружи прибита знакомая кривая табличка: «ЧАСТНОЕ НЕ ЗАХОДИТЬ». Я тихонько толкнул дверь.
Попкорна дома нет.
Сарай – не больше кладовой, весь увешан полками и ящичками: конвертики с семенами, пластмассовые кюветы, терракотовые горшки, мешки мульчи и удобрений. Под стеклянной стеной оранжереи – от грязи непрозрачной – стол и табурет, где Попкорн вечно курил свои сигары, читал комиксы и слушал «Битлз». На столе, подле поблекшего комикса «Друг Майки!»[104] и недокуренной сигары в пепельнице – небольшая проволочная клетка: ловушка для енотов.
Я понюхал окурок. По запаху судя, недавний.
На старой пробковой доске над столом висели бумажки с каракулями – как окучивать почву, как ухаживать за растениями – и помятая открытка с разноцветными свайными хижинами вдоль берега темного залива.
Я отодрал открытку и перевернул. На обратной стороне адреса не было, только три слова от руки.
Я повесил открытку назад и огляделся. На старых костылях по стене развешаны садовые инструменты: ручные серпы, австрийские косы, ножовки, топоры всевозможных размеров. Я подошел рассмотреть повнимательнее – как рассматривал их спецагент Фокс.
В «Подожди меня здесь» тела ледвиллских убитых были изуродованы так, будто все одиннадцать подростков пали жертвами несчастных случаев на старой бумажной фабрике: химические ожоги, взрывы бойлера, застревание в прокатном станке. Но имелась и другая константа: все жертвы, ученики старших классов, были убиты ударом в левый желудочек сердца, и удар наносился шпалерными ножницами с лезвиями в девять с половиной дюймов.
Спецагент Фокс проникает сюда в глубокой ночи, осматривает садовый инструментарий Попкорна – каждую пилу, каждый секатор и нож, – разыскивая лезвие такого размера. И ничего не находит. Потому что шпалерные ножницы, вопреки его подозрениям, были спрятаны не в сарае.