Кто ты теперь? Хороший вопрос, и ответа на него я не знал. Я пытался стать новым, другим Декстером – пытался и потерпел неудачу. Я видел то, что мне казалось замечательной, светлой новой жизнью, местом, где роскошь – разменная монета, где все красиво и доступно. Я видел это, и мне хотелось этого, и меня даже туда пригласили, и мне казалось, что в этом сияющем месте возможно все, даже любовь – любовь для такого, как я, не испытывавшего в жизни эмоций сильнее раздражения.

И я оглянулся на свой шесток – испытанное, проверенное место гарантированной безопасности, освященное годами опыта и пунктами Кодекса Гарри, и мне вдруг показалось мало этого. Поэтому я очертя голову соскочил с этого шестка и приземлился в сияющем, залитом светом Новом Мире – только для того, чтобы обнаружить: это яркое, сияющее место, которое казалось мне таким теплым и надежным – не более чем тонкий, хрупкий лед, не способный выдержать моего веса. И он треснул и оставил меня барахтаться в холодном соленом море.

А когда мне больше, чем когда-либо, потребовалось сделаться подлинным собой, Декстером – Рыцарем Острого Ножа, я исполнил только одно па Темного Танца и облажался на первом же плие. Меня обвел вокруг пальца и заманил в западню человек, настолько тупой и пустоголовый, что напоминал не настоящего человека, а голограмму, и он прикончил бы меня, если бы меня не спасла одиннадцатилетняя девочка.

Просто идеально: до такого способны докатиться только те, у кого нет иллюзий. Я лишился всех своих иллюзий, старых и новых. А теперь мне предстояло катиться еще дальше, назад, в серые будни плоского мира в деревянном обрамлении за красивыми, но плоскими декорациями.

Леди и джентльмены, вот он, в зеркале: чемпион-тяжеловес – Декстер-Лишенный-Иллюзий!

И мое отражение хитро, издевательски кивнуло мне. Вот что случается с теми, кто пытается стать не тем, кто он есть, говорило оно, и я кивнул ему в ответ. Потому что куда бы тебя ни занесло, ты только тот, кто ты есть, и даже если ты вдруг воспарил в неведомые выси, к самому солнцу, полагая, что место тебе в круге идеального золотого света, это вовсе не так. Воск всегда тает, крылья рассыпаются, и ты кувырком падаешь вниз, в прежнего себя.

Маленькое, смазливое личико возникло в зеркале у меня за спиной.

– Декстер? – спросила Эстор. – Что нам делать?

Я зажмурился, и все мое наркотическое самобичевание исчезло. Я повернулся к Эстор и за ней, за дверью, на залитом кровью ковре кремового цвета увидел мертвую телезвезду. А прямо передо мной стояла одиннадцатилетняя девочка в пеньюаре, а где-то в доме лежала без сознания моя связанная жена.