– Другим я могу помочь. А себе не получается. – Он махнул рукой. – Если бы у меня было достаточно сил и смелости, я ушел бы в пустыню и там умер. Но все-таки я трус. Боюсь кары Господней. Боюсь дьявола и самого себя.

Он замолчал, и они какое-то время сидели в тишине.

– Может быть, вы писали когда-то? Стихи, музыку? – прервала тишину Залусская.

Он едва заметно улыбнулся:

– Очень слабенькие. У меня нет таланта, да и дисциплины тоже. Я даже ни разу не записал ни одной проповеди. Я просто говорю то, что лежит на сердце.

– Вы хоть раз солгали?

– Да. – Он склонил голову. – Я нарушил все десять заповедей.

– Все десять?

– Я убил тех двоих. Это из-за меня они погибли.

– Вы не смогли простить себя.

– Я в очередной раз солгал, – вздохнул он. – Знаю, что нужно простить себя, но это постоянно возвращается. Когда-то я жаждал мести, пытался погасить бешенство агрессией. Но я ведь знаю, что возмездие тоже не решает дела. Правда, увы, и молитва не помогает. Как я могу убеждать в этом других, если сам не верю в ее действенность?

Он замолчал, после чего встал и принес пакет сахара, чтобы наполнить пустую сахарницу.

– Можно еще один вопрос? – Саша слегка колебалась. – Только не обижайтесь, пожалуйста.

– Я слушаю. Спрашивайте все, что угодно.

– Это вы написали «Девушку с севера»?

Мартин удивленно смотрел на нее, не зная, что ответить.

Саше казалось, он вот-вот признается, что наконец она нашла автора. Чтобы склонить его к признанию, она добавила:

– Это ведь очень красивая, хоть и страшная песня. В ней есть жажда мести. Сейчас, когда я уже знаю эту историю, думаю, другой возможности нет. Игла точно ее не писал.

Старонь таинственно улыбнулся и категорически запротестовал.

– Вы опять говорите неправду. – Саша не спускала с него глаз.