Я сунулся было к кассам, но меня там окатили недовольными взглядами минимум трое завсегдатаев, не готовых допустить, чтобы кто-то оттянул момент их расставания с собственными деньгами. Тогда я повернулся и направился в другую сторону – к огромной арке, ведущей на сами трибуны. Овальное зеленое поле окаймляли утоптанные земляные беговые дорожки. За стартовыми воротами топтались, готовясь к забегу, лошади с седоками в броского цвета одежках. Голос комментатора объявлял в рупор клички лошадей и имена жокеев, подстегивая зрителей на трибунах делать ставки. Трибуны были заполнены примерно наполовину – густо в первых рядах, ближе к беговым дорожкам, и гораздо реже по мере подъема. На самом верху располагалась застекленная трибуна для особо важных гостей. Окинув все это взглядом, я вернулся в вестибюль.

Седой негр-смотритель в синей униформе собирал специальными грабельками бумажки с пола. За собой он катил мусорную корзину на колесиках. Толчея и гвалт ничуть не мешали ему заниматься своим делом, и он не выказал ни малейшего недовольства, когда кто-то прошелся по старательно собранной им кучке бумажек. Достав пятерку, я подошел к негру, но тут какой-то мужик случайно пнул ногой его собранные в кучу бумажки, и я поменял пятерку на десятку. Я показал ему десятку, держа ее на уровне его рук, энергично орудовавших граблями. Он прервал работу и поднял на меня удивленные глаза, отчего на лбу его сразу же образовалось несколько складок.

– Вы же знаете, офицер, что я ставки не принимаю, тогда что вам нужно?

Я решил зайти издалека:

– Скажи мне, где тут у вас ВИП-зона… Ну где сидят хозяева ипподрома, владельцы киностудий… Это же где-то наверху, правильно?

Он скосил глаз на купюру в моей руке, но не взял ее, а только кивнул и сказал:

– Лестница вон там. Но это же не стоит десятки? – И он вопросительно посмотрел на меня, ожидая, что я попрошу еще.

– Мне необходимо попасть туда. Мне сказали, что Дэниел Мертон сейчас там, и мне нужно с ним встретиться. Этой суммы достаточно?

Кивнув, он взял у меня деньги и сказал:

– Вам придется отдать еще столько же парню наверху.

Я понимающе кивнул, и он пошел показывать мне дорогу. Новый забег начался, и толпа возле касс рассосалась. Дверь на лестницу находилась прямо под большим табло. Лестница была узенькая, деревянная, крашенная зеленой краской. Жарища скапливалась здесь и поднималась вверх, и я порядком взмок, не поднявшись еще и до половины.

– А ты выигрышный билетик никогда не находил тут среди этих бумажек? – спросил я у своего провожатого.

– Нет, никогда, – ответил он не оборачиваясь.