– Пошли, – настаивал Перси. – Давай сделаем это прямо сейчас. Они в третьем салоне, я проверил.

Маргарет все еще колебалась. Она боялась подойти к людям, которых оскорбил отец. Вдруг это причинит им новую боль? Может быть, они предпочитают забыть о случившимся как можно скорее?.. Но конечно, куда важнее, чтобы эти обиженные люди знали, что далеко не все разделяют национальные предрассудки ее отца.

Маргарет так часто была малодушна, а потом об этом жалела. И она решилась. Маргарет встала, придерживаясь за ручку кресла, потому что самолет то и дело проваливался в воздушные ямы.

– Хорошо. Давай извинимся.

Девушка чуточку дрожала, но это ее состояние не было заметно из-за качки. Она решительно пошла через гостиную в третий салон, Перси последовал за ней.

Габон и Хартманн сидели справа лицом друг к другу. Хартманн уткнулся в книгу, его длинная худая фигура скрючилась, коротко стриженная голова низко склонилась, так что горбатый нос ученого едва не касался страницы с математическими формулами. Габон не был ничем занят, по-видимому, он скучал и увидел их первым. Когда Маргарет остановилась возле него и для равновесия вцепилась в спинку его кресла, он замер и посмотрел на нее с неприязнью.

– Мы пришли извиниться, – быстро сказала Маргарет.

– Меня поражает ваша смелость, – ответил Габон. Он говорил по-английски безукоризненно, лишь с едва уловимым французским акцентом.

Это были не те слова, которые хотела услышать Маргарет, но она продолжала:

– Я ужасно огорчена тем, что произошло, и мой брат разделяет это чувство. Я преклоняюсь перед профессором Хартманном, о чем я ему уже говорила.

Хартманн оторвался от книги и приветливо кивнул. Но Габон все еще был сердит:

– Легко таким, как вы, просить прощения. – Маргарет опустила глаза в пол и уже пожалела, что пришла. – В Германии полно вежливых богатых людей, которым ужасно стыдно за то, что там происходит, – продолжал Габон. – Но что они предприняли? И что делаете вы?

Маргарет почувствовала, что лицо ее залилось краской. Она не знала, что говорить и что делать.

– Помолчи, Филипп, – тихо сказал Хартманн. – Как ты не понимаешь, что перед тобой молодые люди? – Он посмотрел на Маргарет. – Я принимаю ваше извинение и очень вам благодарен.

– Боже, я сделала только хуже? – вздохнула Маргарет.

– Вовсе нет. Вы поступили правильно, и я действительно очень вам признателен. И мой друг барон скоро со мной согласится.

– Нам лучше уйти, – огорченно произнесла Маргарет.

Хартманн кивнул.

Она повернулась.