– Ты считаешь, что это имеет решающее значение? – спросила Мария.
Анри кивнул.
– Это
7
Он зашел слишком далеко, черт побери. Ему не следовало так кричать на нее. Это было ошибкой, вопиющей ошибкой, и ему оставалось теперь только молиться Богу, чтобы у него появился шанс ее исправить.
Он орал и орал, и когда ему понадобилось приостановиться, чтобы перевести дух, Лаура спросила:
– Кристофер?
Ее голос звучал скорее удивленным, чем рассерженным.
– Да, – огрызнулся он. – Разумеется. Не повезло, не правда ли? Ты не ожидала, что я позвоню в это время?
– Боже мой, о чем ты?
– Я тебя кое о чем спросил. С кем ты говорила по телефону? Может быть, ты сначала ответишь на мой вопрос, прежде чем задашь свои?!
Какой-то тихий голос в его голове остерегал его: «
Но сейчас ему было невероятно трудно изменить свой курс. Он был в такой ярости, он был вне себя! Он был возмущен и полон страха, но страх у него теперь всегда выплескивался в агрессии, и он не мог справляться с этим иным образом.
Наконец Лаура оправилась от удивления.
– Не представляю, с чего ты взял, что имеешь право требовать от меня какие-либо объяснения, – холодно произнесла она.
Позже этим же утром, когда Хейманн еще раз прокрутил в голове их разговор, он вспомнил этот момент, вспомнил, как услышал ее ледяной голос, и у него впервые появилось предчувствие, что история с Лаурой примет тот же ход, что и другие истории до этого. Эта мысль ошеломила его и наполнила печалью, но он заставил себя пока не думать об этом. «Нет никакого основания терять надежду», – сказал он себе.
Тогда же, по телефону, Кристофер пошел на небольшую уступку и постарался говорить более мягким тоном:
– Я считаю, что после всего, что случилось, ты должна быть полностью честна и сказать мне, есть ли в твоей жизни другой мужчина.