– Боже, какая глупость! Я не в прямом смысле тебя встречу. Просто прошвырнусь около «Берар» – конечно, так, чтобы меня никто не заметил. А когда ты выйдешь, последую за тобой. Но ты, пожалуйста, не оборачивайся, веди себя, как всегда…

– Но я как раз постоянно оборачиваюсь! Ведь у меня все время такое чувство, что меня кто-то преследует.

Стефан глубоко и театрально вздохнул.

– Ну, тогда ты и обернешься. Но не зови меня по имени и не ищи глазами. Я буду рядом.

– Но…

– Есть только два варианта. Либо этот таинственный незнакомец действительно существует, и тогда я его обнаружу и выясню, кто он таков и какие у него замыслы. Либо же его нет, и тогда ты мне, может быть, поверишь, что только я один следовал за тобой, а в остальном у тебя разыгралось воображение. Причем я практически уверен во втором варианте.

– Но ведь может получиться и так, что преследователь есть, но именно завтра он не появится. Тогда ты подумаешь, что всё в порядке, а на самом деле…

– На самом деле ты уже на следующий день будешь уличена в своих фантазиях. Это у тебя патология, Паулина. Знаешь, в самом начале наших отношений я все время думал о тебе: «Она несимпатична, но у нее есть практическая жилка, и она твердо стоит обеими ногами на земле». Ну а теперь я, к сожалению, не могу этого сказать. Я имею в виду, что симпатичной ты так и не стала, но зато стала более истеричной и сумасбродной.

Глаза женщины вновь наполнились слезами.

– Стефан…

Матье испугался, что она снова начнет реветь.

– Ты только не наделай под себя. В крайнем случае, мы повторим эту идиотскую игру в «грабителя – жандарма» еще два или три раза. Хотя я, черт побери, мог бы представить себе что-нибудь более увлекательное… Но одно имей в виду: если мы так никого и не обнаружим, то я никогда больше не желаю об этом что-либо слышать. Поняла? Никогда. Иначе я могу стать таким грубым, каким ты даже в своих сумасшедших фантазиях представить себе не можешь.

9

Надин покинула дом, в котором прожила столько лет, но, даже закрыв за собой дверь, она все еще не могла сказать, что это был ее последний визит. Слишком много ее вещей еще оставалось там: она не смогла все упаковать и погрузить в свою машину, и ей придется как минимум еще раз вернуться сюда.

Надин долго говорила с комиссаром Бертэном, и странным образом этот разговор – или она должна назвать это допросом? – принес ей облегчение. Она впервые рассказала все. О своей многолетней связи с Петером Симоном. О своем браке, который уже давно перестал быть для нее браком. О невыносимой для нее жизни в «У Надин». Обо всех надеждах, которые связывали ее с Петером. Говорила она и о запланированном побеге в Аргентину, и о начале новой жизни, которую они оба хотели попытаться построить. А под конец добавила, что с тех пор, как Петера нашли мертвым в горах, ее жизнь разрушена.