— Максимилиан. Максимилиан Кемпер.

3

Почему же она сразу не заметила, что здесь что-то неладно? Почему ей не бросились в глаза нестыковки? А может быть, так всегда бывает: ты вообще ничего не замечаешь, если ослаб, умираешь от жажды и ночью мчишься через лес, сбегая от непредсказуемого и опасного врага?

Инга знала только одно: она совершила ужасную ошибку. Максимилиан был ее спасителем в трудную минуту, и ничто в том, что он говорил, ее не насторожило. Кемпер сказал, что обнаружил портрет Мариуса в газете, прочитал историю о супругах Леновски и узнал, что немецкая полиция усиленно разыскивает его. Но разве не было бы нормальным позвонить в полицию и сообщить то, что знаешь, вместо того чтобы сесть в машину и по своему усмотрению ехать на юг Франции, что означало задержку на двенадцать часов. Двенадцать часов, за которые многое может произойти…

Однако это, конечно, было правильным поведением в том случае, если ты никогда и не думал обращаться в полицию.

А потом еще его мобильник… Уж, по крайней мере, тут Инга должна была забить тревогу. Как он мог утверждать, что аккумулятор сел, если тот был полностью заряжен? Тут уж не могло быть никакого недопонимания. И как вообще это было возможно, чтобы телефон совсем не разрядился после двенадцатичасовой езды, в течение которой он, видимо, не подзаряжался? Это обстоятельство наводило на мысль, что Максимилиан вовсе не совершал этой длительной поездки. Может быть, он вообще никуда не уезжал. Может быть, все это время он был где-то поблизости…

Мобильный телефон был в данный момент единственной крошечной соломинкой спасения для Инги. Он все еще был зажат под ночной рубашкой, сильно нагревшись от голого тела за это время. До тех пор, пока Кемпер не заметит его очертания или телефон не упадет на пол — или, в худшем случае, не зазвонит, — он не узнает, что мобильник у Инги. Так что пока у нее есть возможность выйти на контакт с внешним миром. Шансы на это были минимальными, но она внутренне ухватилась за них, чтобы не впасть в панику.

Однако в данный момент возможности кому-либо позвонить у нее не было. Они с Ребеккой Брандт уже несколько часов сидели в затемненной комнате, в которой лишь зловеще мерцали огоньки свечей, под дулом пистолета, которым Максимилиан вызывающе небрежно поигрывал. Ребекка сидела, пригнувшись, на том же стуле, что и раньше, а Инге Кемпер велел сесть в кресло с высокой спинкой в углу комнаты. Она сидела там, съежившись и пытаясь не шевелиться, чтобы не сдвинулся мобильник. Максимилиан же ходил взад и вперед, временами садился, затем снова вставал. Он был в основном сконцентрирован на Ребекке, и казалось, что Инга его не интересует. Но ей надо было оставаться начеку. Порой Кемпер неожиданно, между делом, обращался и к ней, а кроме того, он время от времени поглядывал в ее сторону. Было совершенно исключено, чтобы она могла сделать что-нибудь незаметно от него.