* * *

Он так долго ждал этого момента! Стоять перед ней, когда она находится в его власти и должна выслушивать его. Слушать обо всем плохом, что она ему причинила. О том, какую боль он испытывал, как эта боль чуть не разорвала его сердце, когда он должен был разыгрывать свидетеля Феликса на свадьбе. А затем случился его собственный, наскоро заключенный брак, с помощью которого он хотел отвлечь себя от своих чувств, хотя уже в тот момент, когда он говорил: "Да", ему было ясно, что этот брак распадется. Эта стерва позже еще и основательно обобрала его, и он потерял так много денег, что пришлось продать свой дом у озера Штарнбергер.

Его выходные у Брандтов, которые были мучительны, потому что ему постоянно приходилось видеть поцелуйчики и пожимание рук этих вечно влюбленных. И ночи в их гостевой, где он часами лежал, бодрствуя и сгорая от ревности, потому что представлял себе, чем они занимались там, в своей спальне, потому что все время видел их перед собой в страстных объятиях.

Черт побери, у него и сейчас еще выступал пот на лбу, когда он думал об этом. Эти двое, наверное, и половину того времени не трахались, что он рисовал себе в своем воображении; но это, по сути, было теперь не важно. Даже один-единственный раз был бы уже слишком, потому что Ребекка должна была быть его женой, и только его. Естественно, порой он думал, что лучше не ходить в их дом, не доставлять себе всю эту боль. Но ему никогда не удавалось выдержать это. Отказаться от близости Ребекки было еще хуже — он казался себе наркоманом, пребывающем в стадии ломки, не способным ни работать, ни вообще на чем-либо сконцентрироваться, больным от тоски и желания. Он снова и снова впадал обратно в свою зависимость и ходил за Ребеккой, как собака, чтобы получить от нее хоть улыбку, хоть слово, хоть взгляд. Могла она себе хоть представить, каким униженным он себя чувствовал?

Да, могла. Ему говорил об этом страх в ее глазах. Она поняла, что ему пришлось пережить, и могла себе представить, насколько велика была его ненависть.

Чего стоила уже одна только необходимость поддерживать дружбу с Феликсом! Ни одного человека на всем белом свете ему так искренне не хотелось послать ко всем чертям, как ее мужа, но порвать с ним отношения означало вылететь из окружения Ребекки, так что ему приходилось и дальше разыгрывать "добрую, старую, проверенную временем мужскую дружбу". Порой ему казалось, что его вырвет от всего этого.

Ребекка много не говорила, но когда он сказал о своем желании отправить Феликса на Луну, ее глаза вдруг расширились.