Они подошли к лестнице: красивые белые с черным ступени вели к внушительной черной двери. Карла чувствовала, что отказать будет невежливо.

Пригласив Руперта присесть, она отодвинула учебники в сторону, чтобы очистить место на столе; просторная кухня служила иногда и гостиной. На диване, с раздражением заметила девушка, настоящий кавардак из одеял и подушек.

– Что скажешь о… – начала она.

Руперт вдруг оказался совсем рядом и смело, но очень нежно обвел ее полные губы указательным пальцем.

– Ты очень красивая, Карла, – пробормотал он. – Ты знаешь об этом? – И привлек ее к себе.

Карла колебалась. Руперт очень красив и любезен, настоящий джентльмен, но она не может позволить себе отклоняться от цели. Девушка уже хотела отстраниться, когда в замке повернулся ключ.

Эд! Карла с испугом следила за его взглядом, скользнувшим по беспорядку на диване. От Эда не укрылось, как быстро Руперт отошел от Карлы. Лицо художника пошло пятнами.

– Так вот почему ты не хотела ехать в Девон – чтобы воспользоваться нашим домом как местом свиданий? Да как ты посмела? Вот как чувствовал, раньше вернулся!

Карлу бросило сразу в жар и в холод.

– Нет, вы все неправильно поняли!

Но голос Эда заглушил ее возражения. Он крикнул Руперту:

– Вон отсюда!

Пораженная, Карла смотрела, как Руперт уходит. Он должен остаться и оправдаться!

– Как вы смеете! – яростно заорала она Эду. – Я ничего плохого не делала, а вы позорите меня перед знакомым!

Теперь Эд и ее выставит, сказала она себе. Жить ей негде, и никогда не добиться того, что она задумала.

Но Эд, сломленный, вдруг упал к ее ногам:

– Прости меня, Карла, умоляю! Это не выходные, а черт-те что. Как жаль, что ты с нами не поехала – ты бы успокоила Тома! Знаешь, чем он сейчас увлекся? Какой-то компьютерной игрой, сидит за ней ночи напролет, практически не спит. Когда мы попытались забрать у него игрушку, он просто обезумел. Мы поссорились. Мать Лили настаивала, чтобы мы ему уступили – боится, что он закончит, как Дэниэл…

– Да что с этим Дэниэлом?

– Он давным-давно умер. – Эд презрительно взмахнул руками. – А ведь и не скажешь, послушав, как о нем говорят в этой семейке. Дэниэла много лет уже нет.

– Не понимаю.