Эд крепко схватил Карлу за руку, чтобы удержать ее.

– Дэниэл был приемным братом Лили. Он с самого детства был не в себе, несчастный дурачок.

Пришла очередь Карлы удерживать руку Эда, когда из него хлынули ужасные признания. Ссора Лили с братом. Конюшня. Как его нашли. Подробностей Эд не знал («Лили не может об этом говорить»), но одно было очевидно: Лили сказала нечто такое, из-за чего ее брат ушел и покончил с собой.

– Между нами вечно стоит эта история – Лили ни разу не была со мной откровенна. – Зарыдав, Эд повалился на диван.

Какой ужас! Бедняга, почему он должен страдать из-за поступка своей жены? Лили скверно с ним обращается, не ухаживает, как положено за мужем. Что это за женщина, которая не готовит супругу ужин или приходит в постель через несколько часов после него? Мама учила Карлу важности таких вещей, какими бы старомодными они ни казались.

Но чему тут удивляться, Лили же адвокат. Хладнокровная и невозмутимая, привыкшая добиваться свободы для убийц и насильников.

Каким-то образом Карле удалось успокоить безутешного Эда: дружеская ладонь на плече, виски пополам с горячей водой – немного, на донышке стакана. А потом, хотя руки художника еще дрожали, Карла убедила его сесть за мольберт.

«Спасибо, Руперт», – думала она, сидя перед Эдом («Карла, лицо чуть влево, пожалуйста»). Может, все еще сложится удачно.

Глава 43. Лили

Глава 43. Лили

Несмотря на неудачи в суде и мои тайные сомнения, партнеры фирмы согласились оказать мне услугу, и Карла начала работать у меня в середине июля.

– Вы подыскали способного стажера, – сказал мне один из коллег в конце недели. – Красавица, но не без мозгов.

Он сказал это так, будто красивая внешность – недостаток. Отчасти это правда: женщин с яркой внешностью, особенно в таких сферах, как юриспруденция, не всегда готовы воспринимать всерьез. Я сознаю, что меня никогда не будут считать красавицей, но нахожу удовлетворение в том, что наконец обрела уверенность в себе. Наверное, это даже важнее.

Карла привлекала восхищенное внимание повсюду, куда бы ни пошла, и не только своей красотой или профессионализмом: Эд наконец закончил портрет. После одного из выходных в Девоне, для разнообразия проведенного без Карлы, все вроде бы успокоилось. Мы поссорились, и Эд уехал рано, но, видимо, наши разногласия его только подстегивают. Когда я вернулась, он работал над самым сложным – глазами.

Теперь картину берут на важную лондонскую осеннюю выставку, и об этом проведали крупные издания. Карла вдруг появилась повсюду – в женских журналах, в посвященном искусству разделе «Таймс», в приглашениях на коктейльные вечеринки, куда нас начали активно звать. Конечно, всем хотелось узнать, как мы встретились с Карлой спустя столько лет – вернее, как она нас нашла. Открыв один журнал, я обнаружила, что Карла умудрилась рассказать свою историю, практически не упомянув обо мне, будто это Эд приютил ее после пожара в хостеле, взял под крылышко в адвокатском бюро и не устает восхищаться тем, как прекрасно Карла ладит с его сыном, учеником специального интерната в Девоне. Карла никак не обозначила, что вообще-то Том живет у моих родителей. Да как она смеет?