— Как ты себя чувствуешь, Калле? — спросила она, пристально глядя ему в глаза. — Голова болит?

— Мама, ты загораживаешь телевизор, — сказал мальчик, наклоняясь в сторону, чтобы видеть экран.

— Эллен, — обратилась Анника к дочке. — Пора переодеваться в пижамку. Хочешь, я тебе помогу?

— У нас есть попкорн? — с надеждой в голосе спросила девочка.

— Попкорн будет не сегодня. Мы поедим его в пятницу.

— Но папа же купил вино, — возразила Эллен.

— Еще пять минут, и в кровать, — распорядилась Анника.

Она пошла на кухню, посмотреть, что делается с рыбным супом. Суп мирно кипел на медленном огне в кастрюле с приоткрытой крышкой. Наверное, когда наступит время его разливать, он превратится в густое рыбное желе, но пока Аннике было это безразлично.

Калле вполне спокойно пережил травму. Правда, на лбу у него останется шрам.

Приехали Альтины и вместе с остальными пили вино на террасе, когда к ним присоединилась Анника. Томас протянул жене бокал вина.

— Ханс говорит, что ты не знаешь, как делают сухой «Мартини», — сказал Томас с нарочитым смехом.

— За последние семь лет ты хотя бы один раз видел меня смешивающей коктейли? — спокойно спросила Анника, принимая бокал.

Снова раздался звонок. Прибыли последние гости — Пер Крамне и статс-секретарь Халениус. Им дали по бокалу вина и представили Аннике.

— Рад познакомиться. — Джимми Халениус улыбнулся Анника. — Много о тебе слышал.

— Ну, — сказал Томас. — Добро пожаловать и за ваше здоровье!

— Мне всегда казалось, что только у мелких гангстеров бывают имена, заканчивающиеся на «и», — сказала Анника. — Как мы дошли до того, что ни одного бежавшего из тюрьмы гангстера не зовут, например, Стиг-Бьёрн?

— Между прочим, моего деда действительно звали Стиг-Бьёрн, — сказал Джимми Халениус. — Он был осужден за убийство в прачечной Ангереда в шестидесятые годы… Вы, может быть, об этом слышали… Но бежать ему не удалось, тут вы правы.

Анника внимательно посмотрела на Халениуса. Он был невысок, намного ниже Томаса, к светло-каштановым волосам давно не прикасалась расческа, одет Халениус был в клетчатую рубашку, но вид у него был очень серьезный.

— Не морочь мне голову, — сказала она.

Он широко улыбнулся, отчего глаза превратились в узкие щелочки.