Потеряв дар речи, Анника встала.

В тот же миг Вильгельм Гопкинс развернул газонокосилку на девяносто градусов и, взглянув на дом соседей, принялся методично уничтожать клумбу. Флоксы и ноготки, изрубленные ножами машины, полетели в разные стороны.

В голове Анники что-то громко щелкнуло. Она швырнула салфетку на пол. Он уничтожил цветы, которые она сажала с детьми, ее цветы, которые она каждый день поливала и лелеяла.

— Ублюдок! — прорычала она.

Сорвавшись с места, она вылетела на террасу, оттуда во двор и бросилась на Гопкинса. Вцепившись в него обеими руками, она отшвырнула соседа от газонокосилки, которая, пару раз чихнув, заглохла.

— Помогите! — театрально завопил Гопкинс. — Она на меня напала! Помогите!

— Ты что, совсем спятил, сволочь?! — орала Анника. В вечерней тишине ее голос разносился по всему Юрсхольму. — Ты вообще умеешь себя вести? Где тебя воспитывали, урод? Ты притащил свою поганую косилку и портишь мою клумбу?

Она хотела толкнуть его еще раз, но он вовремя отступил еще на шаг, таща за собой газонокосилку.

— Ты заплатишь за это! — кричал он. — Я позвоню в полицию! Ты меня слышишь? В полицию!

— Заходи ко мне в гости, — прокричала в ответ Анника. — Заходи, заходи. Половина Министерства юстиции видела, что ты здесь творил!

В этот момент ее обхватили сзади руки Томаса. Он прижал жену к себе, поднял, оторвав от земли, и развернул лицом к дому.

— Я должен извиниться за поведение моей жены, — сказал Томас соседу.

— Уж конечно, должен, — не унималась Анника, изо всех сил стараясь вырваться.

Лицо Томаса покраснело от гнева и стыда. Гости стояли на террасе и наблюдали всю эту безобразную сцену. Она потрясла их до глубины души. Всех, кроме Халениуса, который шел по траве и хохотал едва ли не до слез.

— Кто-то, между прочим, парковал машину на дороге! — орал сосед. — Но на этот раз ты зашла слишком далеко!

— Простите, — сказал Томас своим коллегам, и Анника заметила, что он чуть не плачет. — Мне ужасно стыдно. Анника, я не понимаю, что за бес в тебя…

— Я больше так не могу, — прошипела она ему в глаза и вырвалась из его объятий. — Или ты меня поддержишь, или мы переедем отсюда. Почему, как ты думаешь, жившие здесь люди продали дом и уехали? Ты же сам посчитал, что они потеряли на этом не меньше двух с половиной миллионов. Теперь ты понимаешь, почему они это сделали?

Он снова попытался обхватить ее, но она выскользнула и быстро пошла к входной двери.

За углом стоял Халениус и продолжал давиться от смеха.

— Что смешного ты здесь нашел? — спросила Анника, проходя мимо.