– Нет, думаю, правильно.

Она молчала так долго, что еще до того, как заговорила, Дэвид уже знал, что она скажет.

– Я не могу быть с тобой, – сказала она.

– Почему? Все стало слишком странно?

Кэти покачала головой.

– Это против природы. Это неправильно. Этого никогда не должно было случиться.

– А может, должно было, – сказал Дэвид. – Может, у всех у нас… судьба или что там еще. И может быть, если у нас есть свобода воли, значит, только мы сами, люди, можем изменить эту судьбу. Может, все это и должно было случиться, если тот человек не похитит тебя.

– А как насчет Элизабет? – спросила она. – Какой могла быть ее судьба?

По правде, Дэвид не думал об этом. Он свыкся со смертью Элизабет и, даже зная теперь, что смерть эта была насильственной, не задумывался, какой могла бы быть ее жестоко прерванная жизнь.

– Вот видишь, – сказала Кэти. – Твоя жизнь стала такой запутанной, что ты уже не можешь разобраться, какая она должна быть на самом деле.

– Я не пробовал изменить ход истории.

– Но хочешь сделать это, – сказала она. – Я вижу. Ты ведь слышал, что он рассказывал. Это происходит снова и снова. Элизабет, я, теперь другая девочка, Эрин. Что, если ее тоже убили? И ты так зациклишься на том, чтобы найти ее убийцу, что опять пойдешь по тому же кругу? Сядешь в машину времени, вернешься в прошлое, чтобы жить этой жуткой жизнью отшельника? Когда это закончится?

– Мы найдем этого парня, – сказал он.

Кэти вздохнула. Она взяла его руки в свои и посмотрела ему в глаза:

– Ты думаешь, что найдешь. Но не найдешь никогда. В этом все дело. Этому нет конца. Тебе нужно остановиться.

– Не могу.

– Вот почему я не могу быть с тобой, Дэвид. Я возвращаюсь к Ральфу, если он меня примет. А об этом всем постараюсь забыть, если смогу. Так надо.

– И будешь счастлива? – спросил он.

– Стану. Со временем. Он хороший человек. Я была счастлива до встречи с тобой.