В пять минут девятого в дверь тихо постучали. Я последовал за Дэвидом к входной двери, опираясь на трость и чувствуя себя старым как никогда – на самом деле я уже не вполне представлял, сколько мне лет. Пытался подсчитать, но вечно путался. Если во время гибернации я не старел, мне должно быть около семидесяти. Но выглядел я старше. И чувствовал себя соответственно. Возможно, я все-таки малость состарился внутри яйца. Где-то на год за каждые семь лет.

Дэвид отворил дверь, и там была она, в длинном платье из хлопка. Волосы подвязаны лентой. Кэти с рычанием прыгнула на Дэвида, обхватив его длинными ногами, обутыми в черные «кроки». Поцеловала его в губы и соскочила на пол.

– Здравствуй, Дэвид.

– Привет, – выдохнул он.

Кэти оглядела меня, и впервые за много лет я почувствовал, как где-то глубоко внутри, внизу живота, поднимается то волнение, какое я испытывал когда-то при виде прекрасной женщины на другом конце комнаты. Женщины, с которой я уже хотел танцевать медленный танец на нашей свадьбе, шепча ей на ухо нежные обещания.

– Привет, – сказала она. – Вы, должно быть, отец Дэвида. Сходство вижу! Бог ты мой, вы, ребята, здорово похожи.

Кэти пожала мою сморщенную руку.

– Привет, Кэти, – выдавил я. – Хотите есть? На кухне ждет ужин.

– Умираю от голода.

Пока мы шли на кухню, Кэти восхищалась картинами, гобеленами и «охренительно большим» домом.

Мы уселись на табуреты у стойки. Я и Дэвид ели ригатони слегка подогретыми, Кэти – холодными. Она рассказывала, как ее отец разозлился на Дэвида, спрашивала меня, что бы я сделал, если бы моя дочь сбежала со знаменитым писателем за несколько месяцев до свадьбы, но вдруг остановилась на полуслове.

– Я вас знаю, – сказала она.

Мы не стали отвечать – пусть додумается сама.

– Ваше лицо мне знакомо. И голос. Вы когда-нибудь жили в Кливленд-Хайтс?

– Нет, – сказал я.

– Хм. А бывали когда-нибудь в «Барнс энд Нобл» на Чэпел-Хилл?

Я покачал головой.

– Сейчас соображу… – сказала Кэти. – Сейчас…

В ее глазах застыл неподдельный ужас. Она отскочила от стойки, ударилась о холодильник. Листок со стихотворением Уильяма Карлоса Уильямса «Просто хотел сказать» упал на пол. Она взглянула на Дэвида.

– Все в порядке, Кейт, – пытался успокоить он ее. – Все в порядке.