– На Чарлтон-роуд? – спросил мистер Пиктон.
Клара кивнула:
– Но внезапно мама направила подводу под большое дерево, прочь с дороги. Тогда уже было темно, и я не знала, зачем она остановилась. Там было страшно, на той дороге.
– А где ты сидела к тому моменту?
– Я была сзади, держала Томми, чтобы он не приставал к Мэтью – тот уже спал.
– Мэтью спал?
– Да, сэр. А я не хотела, чтобы Томми его разбудил, и он снова начал бы плакать из-за своего животика. Мама от этого нервничала. Я спросила ее, зачем мы остановились. Несколько минут она ничего не говорила, просто сидела на скамье и глядела на дорогу. Я спросила еще раз, и тогда она слезла и обошла подводу сзади. В руке у нее была ее сумка. Она сказала, что должна сообщить нам что-то важное.
Услышав, что голос Клары снова начал затихать, мистер Пиктон подбодрил ее:
– Все хорошо, Клара. Что она вам сказала?
– Она сказала, что остановилась… что остановилась…
– Клара?
Глаза девочки остекленели, и сердце мое на минуту ухнуло в пятки, от мысли о том, что она вновь погрузилась в то потрясенное молчание, кое так долго не отпускало ее. Я заметил, как напряглась челюсть доктора, и знал, что он переживает по тому же поводу. Однако мы оба снова вздохнули, когда Клара почти прошептала:
– Она сказала, что видела нашего папу.
Судья Браун наклонился вперед, приложив руку чашечкой к одному из своих больших ушей.
– Боюсь, вам придется говорить чуть громче, юная леди, если это возможно, – сообщил он.
Взглянув на него и тяжело сглотнув, Клара повторила:
– Она сказала, что видела нашего папу. Она сказала, будто папа сообщил ей, что сейчас он вместе с Богом. Будто он сказал ей, что Бог хочет, чтобы мы тоже были с Ним.
Мистер Пиктон сурово кивнул, бросив взгляд на скамью присяжных:
– К сведению жюри присяжных, отец Клары, Дэниэл Хатч, умер 29 декабря 1893 года – приблизительно за полгода до упомянутого вечера. Причиной смерти стал внезапный, – тут мистер Пиктон обернулся и посмотрел на Либби, –