– Но это же ужасно, ваша честь – обвинять кого-нибудь!

Мистер Дэрроу, почуяв ее страх, подошел ближе к свидетельскому месту:

– Но штат и так обвиняет ее, миссис Райт, а вы – свидетель стороны обвинения. Ну, давайте, вы ведь знали, что миссис Хатч была вычеркнута из завещания мужа – и единственным способом унаследовать его деньги для нее была смерть детей. Неужели и это не навело вас на подозрения?

– Хорошо же, раз так! – наконец воскликнула женщина. – Это и вправду наводит меня на подозрения – но обвинять кого-то все равно ужасно!

– Это наводит вас на подозрения, миссис Райт, – тихо спросил мистер Дэрроу, – или же наводило? Скажите, если я правильно вас понял. Вы говорите, что миссис Хатч иной раз могла вспылить. Вы говорите, что она пребывала в романтических отношениях с преподобным Паркером. И вы говорите, что она хотела денег мужа. И все, что вы сейчас говорите, является основанием полагать, что она убила своих детей – хотя в то время вы не выдвигали никаких подобных обвинений.

– Разумеется, нет! – выдохнула миссис Райт. – Меня и спросили-то об этом лишь около недели назад.

– Вот именно, миссис Райт, – весьма довольно провозгласил мистер Дэрроу. – Скажите мне – вы когда-нибудь знали других женщин, поднимавших руку на своих детей?

Лицо миссис Райт озадачилось:

– Ну конечно.

– Слышали о таких, кто был неверен своим мужьям?

Нервно заерзав, миссис Райт попыталась сдержать голос:

– Об одной или двух, пожалуй.

– А про таких, которые выходили за богатого старика, чтобы прибрать к рукам его деньги?

– Возможно.