«Всего пару дней», – предложил детектив Кеннеди.

К этому моменту я как раз закончила давать показания, проведя почти восемь часов в комнате без окон со следовательницей, у которой был такой вид, будто она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь. В этом желании она была не одинока.

После мы вернулись домой и обнаружили, что место убийства моего отца огорожено и криминалисты просматривают каждый дюйм пола.

«Это мой дом, – ответила я Кеннеди. – Никуда я не перееду».

В щелях между кафелем криминалисты нашли следы папиной крови, несмотря на то что мама и Лора заливали пол отбеливателем. Все эти месяцы я ходила по крови. Мне кажется, я должна была заметить. Понять.

Прошло три дня, прежде чем нам разрешили пользоваться кухней, и еще сутки, прежде чем криминалисты завершили работу в саду.

Марк завесил шторами окна и застекленную дверь кухни, чтобы я не смотрела на груды земли на нашей лужайке, и закрыл ставни по всему дому, чтобы журналисты не смогли сфотографировать нас с улицы, используя фотоувеличение.

– Сегодня их меньше, – говорит Марк. – К концу недели их запал иссякнет.

– Но они вернутся, когда начнется суд.

– Давай решать проблемы по мере их поступления. – Он вручает мне кофе, и мы садимся за стол, глядя, как над чашками вьется пар.

Я переставила мебель на кухне: сдвинула стол и пару кресел. Небольшие перемены, которые, как я надеюсь, со временем помогут мне позабыть о случившемся, не представлять себе, что тут произошло. Марк просматривает почту, не открывая большинство конвертов и откладывая их в кучку на выбрасывание вместе с записками от репортеров: журналисты бросают эти записки нам на подъездную дорожку, и они валяются там, пока Марк их не заберет.

«Гарантируем денежное вознаграждение за эксклюзивное право на публикацию вашей версии случившегося».

Ко мне поступали предложения от издателей и литературных агентов. Со мной пытались связаться кинокомпании и продюсеры реалити-шоу. Я получала открытки с выражением соболезнования, листовки от похоронных контор с рекламой ритуальных услуг, письма от жителей Истборна, шокированных тем, что Кэролайн Джонсон – активистка, организатор сборов средств на благотворительность, участница множества комитетов – убила своего мужа.

Все это отправлялось в мусорное ведро.

– Скоро этот поток писем прекратится.

– Я знаю.

Папарацци налетят на другую жертву, найдя новую громкую историю, и однажды я даже смогу спокойно пройти по улицам Истборна, не слыша, как люди шепчутся за моей спиной: «Это она, дочь Джонсонов».