Разговоров больше не было. Врачи вынули трубку из горла Сары – осторожно, будто она была хрупкой, как стекло. Отодвинули аппарат искусственного кровообращения, поддерживавший биение сердца, слишком слабого, чтобы справляться самому. Сказали, что на случай, если они понадобятся, они здесь рядом, в коридоре. Что ему не нужно бояться. Он не один.

И ушли.

А Мюррей опустил голову на подушку рядом с лицом женщины, которую он любил почти всю свою жизнь. Он смотрел, как ее грудь поднимается и опускается, слабо, едва заметно.

До тех пор, пока и это движение не прекратилось.

Глава 70

Глава 70

Анна

– Анна! Посмотрите сюда!

– Что вы думаете о смерти вашей матери?

Марк обнимает меня за плечи, переводит через улицу, шепчет на ухо:

– Не смотри им в глаза… Не поворачивай голову… Мы уже почти пришли…

Мы доходим до тротуара, и он убирает руку, чтобы приподнять коляску и переставить ее колеса на мостовую.

– Мистер Хеммингс, что вас больше всего привлекло в миллионерке Анне Джонсон?

Толпа вокруг взрывается смехом.

Достав из кармана ключ, Марк отпирает ворота. Кто-то привязал к решетке букет цветов в целлофановой обертке. Для папы? Для мамы? Для меня? Марк приоткрывает створку, чтобы я смогла завезти во двор коляску, и в этот момент журналист из газеты «Сан» преграждает нам путь. Я знаю, что он из этого таблоида, потому что он мне сам так сказал. И напоминал о себе каждый день в течение последней недели. А еще потому, что на застежке его флисовой куртки болтается потрепанное журналистское удостоверение, словно этот намек на профессионализм способен компенсировать его назойливость.

– Вы нарушаете границы частной собственности, – говорит Марк.

Журналист опускает взгляд. Одной ногой он заступил на гравиевую дорожку нашего участка, хотя каблук потрепанного коричневого ботинка все еще стоит на мостовой. Журналист убирает ногу. Всего на пару дюймов, но теперь он не нарушает закон.