– Неважно.

* * *

Времена настали хуже некуда. «Шведское сопротивление» ослабло. Люди бежали, как крысы с тонущего корабля. И Кристиан чувствовал себя виноватым, хотя и знал, что это не так.

Выскочка из Сёльвеборга стал председателем «Шведских демократов». Но оставался таким же скользким, как и во время работы в молодежном крыле, и все так же не брезговал грязными методами.

– Он думает, что от правильных слов и мысли делаются чище, – сказал Микаэль Кристиану по телефону. – Вот в чем его проблема.

– Но от этого у него не становится меньше поклонников, – возразил Кристиан.

Микаэль фыркнул.

– Банда лицемеров. Если так будет продолжаться дальше, они забудут про мигрантов и распахнут двери для всех желающих. Они перетягивают на свою сторону людей, которые должны быть с нами. Сейчас они мешают нам больше, чем кто-либо.

Кристиан не понимал, кого именно имеет в виду его друг под словом «мы». На последнее партийное собрание явилось всего десять человек.

– Ты хочешь сказать, что он больше не на нашей стороне? – спросил Кристиан. – Это тактика временного отступления, чтобы набрать полтитические очки.

– Неважно, – возразил Микаэль. – Они – популисты, которым ничего не нужно, кроме власти. Чем больше они заигрывают с политическим мэйнстримом, тем больше теряют свое лицо. У этой партии больше нет сердца.

На заднем фоне резкий мужской голос прокричал имя Микаэля.

– Ну все, пора закругляться, – быстро проговорил тот. – До связи.

– До связи, – отозвался Кристиан и почувствовал, как тоска кольнула ему горло.

Он навещал друга, когда только мог, и наблюдал, как того ломает заточение. С каждым разом Микаэль становился озлобленнее. Под конец эти визиты стали приносить больше боли, чем облегчения.

Кристиан чувствовал себя отщепенцем, изгоем. Однажды в переходе метро он увидел трех хулиганов, пристававших к девушке. Компания разбежалась при его приближении, Кристиану не пришлось даже вмешиваться. Но спасенная, узнав, с кем имеет дело, обозвала Кристиана «нацистской свиньей» и скрылась.

* * *

– Нам предстоит самая долгая поездка в мировой истории автомобильного движения…

Ирис Бергер – моя ровесница. Прямые темные пряди до плеч закрывают ей щеки. Темно-коричневое пальто добавляет по меньшей мере лет двадцать. Ирис, держа руки в карманах, смотрит на Гофмана. Мы медленно движемся в сторону участка по улицам Кунгсхольмена. В карих глазах Ирис отражаются фасады Хантверкаргатан.

– Я не могу ехать быстрее при такой погоде, – оправдывается Бирк.